Пернач V
Шрифт:
Вург пристально смотрел на меня, и только минуту спустя достал рацию и что-то туда пробубнил. Дождавшись ответа, махнул кому-то рукой, и скрылся из виду. Спустя минуту ворота приоткрылись настолько, чтобы прошел мой мотоцикл, и я не задерживаясь прошмыгнул внутрь. Ворота сразу захлопнулись за моей спиной, а меня окружили четверо боевиков в добротной металлической броне с разномастным огнестрелом. Меня ссадили с мотоцикла и скрутили руки за спиной, следом потащили в штаб.
Даа, сколько раз здесь был, и живым, и полумертвым, но вот такого еще небыло. Понятно конечно, времена такие. Я обратил внимание, что все встреченные мной механики
— Рассказывай. — приказал он.
— Фил, Андатр — это я. Я опять умер.
Было заметно, что старший мне не доверяет.
— У меня нет планшета Сани, обстоятельства смерти я тебе расскажу, но с глазу на глаз. Фил, дело очень серьезное.
Филипп задумался, и покрутил карандаш в пальцах. Я специально выдал информацию, которую могут знать немногие. Точнее, только я. Приняв решение, он махнул рукой, и мы остались в кабинете вдвоем. Я пригляделся к Филу, в надежде увидеть подсказку системы, но нет. Система молчала.
— Ты не видишь моего имени, понимаю. Я твоего тоже не вижу, просто выслушай меня, мне нужен твой совет.
— Если это действительно ты, то рассказывай. А там посмотрим.
Я вздохнул, и приступил к повествованию.
— Я добрался до Москвы. Там все не так! Там почти нормальная жизнь! В пригороде своя валюта, работают магазины, больница, в банке есть обменник, меняют золотые рубли на кредиты, у людей есть электронные паспорта. Там есть своя служба безопасности, которая меня вычислила, и я тебе скажу так: интриги и подковерная возня там везде.
Филипп слушал меня внимательно, постукивая карандашом по столу.
— Но в саму Москву я не попал, Лия убила меня. Я не знаю почему… Она больше не слепая, в клинике ей вернули зрение.
Я замолчал, и смотрел на старшего. Вторую часть рассказа я приберег на потом.
— Ты не мог возродиться. Ты стал нечистью. — печатая слова сказал Фил.
Ненадолго хватило моего придерживания.
— Да, ты прав. А вот тут начинается вторая часть моего рассказа. Фил, здесь все намного, намного сложнее. Капсулы и скверна связаны, но разделены, это тебе известно. Неизвестно никому то, что скверне не нужны капсулы. Фил, я монстр. Я очнулся около Карабаша, в очаге скверны, мое тело не человеческое, у меня в башке два сознания.
Рука Филлипа, державшая карандаш замерла.
— Кто-то, я подозреваю кто, научился управлять скверной, и создал капсулы. Может быть он же запрограммировал слепых. Но и ты, и я очутились здесь не по воле науки, нас дергала скверна. Мы — заготовки оружия, и я стал чем-то больше, чем заготовка. Фил, я не знаю что дальше, я не знаю, что мне делать.
“Я знаю”, сказал мне трогг.
Вот в тебе-то я не сомневался. Фил опять начал постукивать карандашом по столу.
— Очень интересная история, и знаешь что? Мне следуют убить тебя здесь и сейчас. Я не знаю кто ты и что ты. А все неизвестное лучше устранить, ибо оно опасно. Говоришь, вернул зрение Лие? Уж не поэтому ли наступил
— Нет, Фил, врядли. Конец произошел через год после этого, я очнулся еще через три года. Есть мысль, что скверна не успела меня доделать, и ее противник нанес удар первым. А знаешь, как скверна себя называет?
— Как? — безэмоционально спросил старший.
— Сознание.
— Сознание?
— Сознание. Она разумна. Монстр, внутри которого я нахожусь — разумен.
— И как ты можешь доказать, что не врешь? — спросил он.
— Никак, нваверное…
Мы помолчали, глядя друг на друга. Я искал союзника, но могу найти только пулю в лоб.
— Ну спроси меня о том, что знаю только ты и я. Кофе, я так понимаю, больше нет?
Фил пристально смотрел на меня, и я не мог догадаться, о чем он думает.
— Кофе нет, кончился. Я думал у тебя уже не получится меня удивить, но нет, ты способный малый.
Кажется, меня признали.
— Знаешь, мне бы хватило второй смерти, но меня не отпускают. Расскажи мне, что произошло, меня четыре года небыло.
Филипп побарабанил карандашом по столу.
— Что тебе рассказать? За тот год, что прошел до глобального пиздеца два-ноль не было ни одного нового чистого. По крайней мере, я о них не слышал. Сам понимаешь, каждый чистый — это событие. То там резню устроит, то тут. И тишина, как будто перестали появляться. Получилось эдакое затишье перед бурей. А потом скверна сказала пока-пока. Первым делом у нас встали мастерские, потому что отказали сварочники. Первые пару дней я думал, что это сбой, но нет, скверна как будто выключилась. И да, система в моей башке тоже отключилась. Все сделанное до этого времени работало, но что-то новое произвести уже не удавалось. Потом начался сущий ад, люди одичали, начали убивать и жрать друг-друга, потому что земледелие встало.
— Да, слышал об этом…
— Наступил хаос. Слепые отключились, скверна перестала кормить, встало все, встали фабрики, перестали падать “дары небес”.
— Это тоже уже слышал.
— Значит, больше мне рассказать нечего. И куда ты теперь?
— В Москву.
Мы помолчали, глядя друг на друга.
— Только постарайся больше ничего не сломать. И не сдохнуть.
— Ладно. А ведь в прошлую нашу встречу жизнь была хорошая…
— Дааа… — протянул Фил, — Ко мне Фарг заезжал два сезона назад.
Услышав имя друга, я встрепенулся.
— Да?! Что говорил??
— Да ничего особенного. Взял немного припасов и уехал, не сказал куда.
Это меня расстроило. Хотя… Что я скажу Фаргу? Не знаю… Но увидеть живого уже хорошо.
— Еще кто-нибудь из моих заглядывал?
— Да. Виль.
Вот это уже интересно.
— Когда?
— Он был четыре сезона назад, и второй раз примерно два месяца назад.
— Что говорит?
— Ничего. Он никогда ничего не рассказывает.
Значит, мои друзья еще живы. Хорошо. Может быть собрать их заново… Но… Чтобы что? Что мы будем делать?.. Не знаю. Пока — не знаю. Но придумаю. А когда придумаю, тогда и соберу.
— Если кто-нибудь заявится — передай привет от Андатра, скажи, что смерти нет.
Филипп ухмыльнулся.
— Думаешь ее нет?
— Я это точно знаю, Фил. Я видел многих мертвых во сне, пока скверна работала. А сейчас я и снов не вижу, но точно знаю — смерти нет. Она хранит всех нас. Всех. Понимаешь? Я хочу докопаться до сути, что здесь происходит, почему байкеры, кто замутил этот пиздец.