Пернатый оберег
Шрифт:
— Вот тут я с тобой соглашусь! — воскликнул Новиков. — Прикажу, чтобы с Юльки глаз не спускали и в особняке, и на улице. Маньячка нигде не должна оставаться одна, а всегда и везде находиться под надзором!
— Сам ты маниакальный субъект! — Глеб плюнул, махнул рукой и ушел.
В конце этого сумасшедшего дня следственная группа собралась у Курсакова, чтобы подвести очередные итоги расследования, которые не радовали. То есть подозревали всех и каждого из находившихся в тот злополучный вечер на территории поместья. И тех, кто не находился, подозревали тоже. Но реальных улик не было ни против кого. Новиков с иронической ухмылкой соглашался с любой версией… Мог ударить Маршу кто-то из обслуги? — Мог! Возможно, что покушался кто-нибудь из охранников? — Возможно! Киллер прилетел на воздушном шаре? — Отчего бы ему не прилететь?! Духанский больше хранил молчание, и все сверлили взглядом Глеба. Ну и остальные — кто во что горазд…
Вдруг отворилась дверь, и в комнату вошла
— Почему он за мной все время ходит?! — тыкая пальцем в без вины виноватую тень, возмущенно воскликнула девушка. — У себя дома-то я могу ходить без охраны!? Когда поеду к Марфе в больницу, тогда охранника и возьму, так и быть — никого не хочу нервировать. И почему Марфа до сих пор лечит свою шишку на лбу? Или на затылке? И что вы всё обсуждаете, обсуждаете, а убийц Никиты никак не можете отыскать?!
— Да, пока арестовать преступника не удалось, но мы идем по следу, и убийца вашего брата обязательно предстанет перед судом, — заверил девушку Курсаков.
— А присутствие господина Панова на вашем совещании обязательно? Мне необходимо прояснить у него один важный вопрос.
— Ну как же нам без господина Панова обойтись? — не утерпел и встрял со своими ослотами Духанский. И кто его только тянул за язык? — Господин Панов и в огнестрелах прекрасно разбирается, а уж в шишках, особенно на женских головах, он вообще непревзойденный специалист!
Вот ведь мерзкий тип! Не решился прямо сказать, что подозревает Глеба, так надумал шуточкой намекнуть. Юлия, уловив сарказм, сверкнула на остряка глазами, а Курсаков ткнул Духанского ногой под столом и любезно ответил хозяйской доченьке:
— Кончно-конечно, господин виконт… гм, господин капитан может быть совершенно свободен, мы совещание уже закончили.
Все стали расходиться. Глеб с Юлией и охранник только направились в Юлины апартаменты, как вдруг сзади раздался крик… Ах-ах, что случилось?! Это Духанский сверзился с лестницы и пересчитал пятой точкой мраморные ступени! Еще легко отделался: синяками, шишкой на затылке и растяжением связок на другой ноге. А ведь мог ноги и переломать или вовсе свернуть себе шею…
«Нет, Юлия — добрая, незлобивая девушка, — подумал Глеб, — разве такая гуманистка смогла бы кого-нибудь, тем более собственную сестру, огреть вазой по голове. Да никогда в жизни! Этот Новиков совсем помешался из-за своей неразделенной любви к Нелли. Она одна для него ангел небесный, а все остальные — черти болотные!»
В апартаментах Юлии все еще дежурили оба врача. Они не одобрили Юлино манкирование постельным режимом, настаивали, что больной следует бережней относиться к своему здоровью… Но Юлия возразила им, что уже чувствует себя гораздо лучше, и всеми правдами и неправдами выпроводила эскулапов из своего приватного помещения. Уходя, врачи все же деликатно напомнили Глебу, что болезненной девушке сейчас противопоказаны сильные нервные переживания, даже связанные с… гм, приятными, но волнующими эмоциями. Глеб намек понял, да он и сам не собирался сегодня вновь предаваться с Юлией сильным приятным эмоциям… Девушка ведь оставалась в неведении об истинном состоянии здоровья сестры. А Марша до сих пор находилась в коме, и врачи не исключали скорого летального исхода. Юлия рано или поздно обо всем узнает, и если возлюбленный, который, в отличие от нее, в курсе всего происходящего, уговорит ее заняться любовью в такой трагический момент, в будущем она ему этого не простит! Но когда врачи ушли и влюбленные остались наедине, соблазн был так велик, что остановить их смог только звонок Викентьева, срочно вызывавшего Глеба в Москву.
Может, и лучше было от греха сейчас уехать, размышлял Глеб по дороге в столицу, чтобы будущую огромную бочку меда сегодня не испортить даже чайной ложечкой дегтя! Что и говорить, чудесно, когда твоя любимая девушка прекрасна не только телом, но и душой! Но ее тонкая и ранимая натура требует особо бережного и тактичного отношения. Тут уж и душа возлюбленного должна соответствовать высоким нормам, а потому обязана трудиться и трудиться! Не зря влюбленный поэт назвал самый счастливый день в своей жизни «благословенным днем забот».
Хотя Глеб нежно распрощался с возлюбленной, но уехал с сердцем, исполненным тревоги. Как там Марша? Удастся ли доброй и незлобивой девушке (именно такой воспринимал ее Глеб) выжить? И как переживет Юлии страшную правду, когда ее узнает, особенно если, не дай бог, кома Марши завершится летальным исходом?
Викентьев встретил Глеба в приподнятом боевом настроении. Дональд Табунов наконец-то встретился с Серым. Оба фигуранта, замеченные в общении с Дэном в Разнесенске, теперь собрались вместе. Если только их тогдашняя встреча с пасынком Никандрова действительно произошла после исчезновения проблемного подростка из отчимовского дома, а не до этого трагического происшествия. И если юный разнесенский наркоман ничего не перепутал, есть реальная возможность найти похищенного. И получив обещанный Никандровым гонорар, поделить его по справедливости, как, радостно потирая руки, заранее
— Так что, Горюнов отказался использовать незаконные методы следствия? — спросил Глеб и сам подумал: наконец-то Пригорюныч сошел с узкой, ухабистой противоправной дорожки и встал на широкую, гладкую стезю закона!
— Как тебе сказать? — затруднился с прямым ответом Викентьев. — Шеф объяснил мне, что если с коммерчески выгодным, но несколько ущербным с точки зрения УК предложением к нему обратится очень значительный человек, он скорее всего даст ему положительный ответ.
— Тогда у меня сразу два вопроса, — одновременно удивился и не удивился Глеб. Не удивился тому, что убедился: черного кобеля (то есть Горюныча) не отмоешь добела. А удивился его оценке статуса Никандрова. — Значит, то словам твоего шефа, Никандров — не очень значительный человек?
— Именно так! Значительный, но не очень. Иначе преступники не выбрали бы своей мишенью его детей. А какой у тебя второй вопрос?
— Очень простой! У просто значительного человека денег не намного меньше, чем у очень значительного. Тогда какая разница, чей заказ выполнять?
— Не придуривайся! — возмутился Викентьев. — Все ты прекрасно понимаешь, потому что прозы жизни начитался досыта! Вот убили злодеи у уважаемого, но незначительного человека его единственную кровиночку, так уважаемый человек может до собственной кончины бухтеть об отмене моратория на смертную казнь для убийц! Отменяльщики даже не почешутся! Ну, это известная публика. Так что душегубы отбудут свой срок, выйдут и станут себе гулять на свободе, а уважаемому человеку только и останется, что бухтеть. А случись такое несчастье в семье значительного человека, он про отмену моратория бухтеть не будет, потому что знает: и бесполезно, и самому такая отмена хуже горькой редьки. Не дадут шенгенскую визу попирателям прав человеков, в смысле нечеловеков, то есть убийц, а у него и всех прочих значительных людей там и недвижимость, и бизнес, и детки, и деньги. Так что остается ему уповать на защиту закона, уж каков он ни на есть. Ну а когда обидчиков поймают и посадят, есть надежда, что они в камере со стыда повесятся.
— Так обидчики очень значительных людей тем более в камере повесятся! Они что, из другого теста сделаны? Если их не пристрелят еще раньше, при задержании. Примут зубочистку в зубах у задержанта за гранатомет — и выстрелят в порядке самообороны. Любая прокурорская проверка потом подтвердит правомерность применения оружия: да, преступник держал в зубах… то есть в руках гранатомет и целился в служителей закона.
— Ну, это что в лоб, что по лбу! Только преступников нужно сначала найти. А если их не нашли и где искать — неизвестно?! Представь себе, дочурка очень значительного лица пошла полюбоваться родной природой без охраны. По молодости, по глупости. Пошла и пропала… Нет, если потом потребуют выкуп в миллион долларов, тогда все понятно. Это по понятиям! Денег, конечно, жалко, но деньги — дело наживное. Зато дочку вернут в целости и сохранности. Потом, глядишь, похитителей и вычислят. Не сегодня, так лет через несколько закон восторжествует. Вот она, неотвратимость наказания! Если, конечно, срок давности не пройдет… А если никакого выкупа не потребовали и потом нашли распотрошенный труп юной путешественницы? Всякое, конечно, можно предполагать, но скорее всего с ней позабавились какие-нибудь отмороженные выродки. Как этих мерзавцев найдешь? Может, они вообще не в системе? А если отец растерзанной девочки — человек очень значительный, он найдет! Обратится к серьезным авторитетам, заплатит, сколько положено, но поставит условие: найти и содрать с них кожу живьем! Если просто значительный человек такое попросит, авторитет, пожалуй, задумается. Перспектива сесть за организацию убийства наводит на грустные размышления. А выполняя заказ очень значительного человека, печальных последствий опасаться не приходится. Криминалистическая экспертиза подтвердит суицидальные намерения потерпевших: самоубийцы сами сдирали друг с друга кожу! Впрочем, злодеи, как только до придурков дойдет слух, какой заказ на них поступил, сами прибегут к полицейским с чистосердечным признанием. Уж лучше в зоне рамки для картинок вытачивать да УДО дожидаться, чем такая страшная смерть!