Перо феникса
Шрифт:
— Мы встретились с ней 2 дня назад, а она словно въелась мне под кожу, проникла в самое сердце, и разлука с ней сжимает его, как тиски. Я не могу ни есть, ни спать, все мысли сводятся к ней. — Лиан не перебивал меня, давая возможность высказаться. — До этого все женщины были мимолетным влечением. Я никогда не привязывался, не тосковал, да я даже и не думал о них, стоило им только выйти наутро из моих покоев. А сейчас…
Друг похлопал меня по плечу и улыбнулся:
— Ты влюбился, Эн.
— Да нет! — тут же перебил его я, хотя эта мысль мне неожиданно понравилась, но я тут же отмахнулся от нее, — не говори глупости. Она просто сильно отличается от наших женщин. А еще таит в себе какую-то загадку, которую хочется
— Ага, конечно, не влюбился он! — хохотнул Лиан, а я совсем недобро посмотрел на него, — А что случилось тогда, когда проявилась ее сила? Тебя тянуло к ней? Не так ли? — я просто промолчал, но Лукиллиан продолжил:
— Ты этого не застал, да и объяснить было некому, так как рано потерял родителей. А мне отец с дедом много рассказывали о том, как раньше мужчина с женщиной энергетически чувствовали свою пару. Это было обусловлено тем, что маги рождались сильные, они должны были выбирать пару соответственно своим способностям, а также чтобы их сила дополняла друг друга и приумножалась в последующих поколениях. Раньше двух магов толкало друг к другу. Они могли встретиться, находясь в разных государствах. С одной стороны подходящую пару выбирала за людей магия, но с другой — такие партнеры максимально совместимы друг с другом во всех аспектах жизни: духовном, физическом и магическом — потому и быстро влюблялись друг в друга. — Лиан сделал небольшую паузу, чтобы я мог осмыслить сказанное — Ты один из самых сильных магов во всей Альме, поэтому тебе нужна сильная женщина. А Лана как раз такая. Ей покровительствуют сами Боги, а, значит, и ты выбран не просто так.
— Что же тебя, такого умного, они не выбрали? — ехидно спросил я.
— Я уже женат. И ты прекрасно знаешь, что счастлив в браке. Кассандра — сильная, мудрая, справедливая и очень умная женщина. И дети у нас — единственные выжившие за последнее время, а со временем станут одни из самых могущественных магов. — он бросил взгляд на сына, и его лицо озарила теплая улыбка. — А ты забрался в свою раковину, и вылезаешь только, чтобы работать. Я уже и не помню, когда последний раз за 300 лет видел на твоем лице какое-то подобие эмоций. Да, ты потерял семью, но это не означает, что надо ставить крест на своей собственной жизни. Сами Боги подарили тебе второй шанс, так не упусти его!
Дальше мы шли молча, каждый погрузился в свои думы. С одной стороны, я понимал, что друг прав. 300 лет — немалый срок, чтобы оплакать Лукрецию и Эйло. Но, с другой стороны, я чувствую, что предаю их любовь.
Раньше у меня не возникало сомнений на этот счет, потому что я был абсолютно черств к любым проявлениям эмоций, после их смерти, казалось, что и мое сердце отправилось вслед за ними. Но сейчас все слишком быстро изменилось, даже просто мысль о Лане заставляет мое безжизненное сердце трепетать.
— А между нами могла образоваться связь? — вспоминая то мгновение в кабинете, когда я почувствовал отголоски ее эмоций, решил спросить у Лиана.
— Почему ты спрашиваешь? — удивленно вскинул бровь Эльмас.
— Тогда в кабинете после того, как я поделился с Ланой своей энергией, ее сила ответила мне, влившись в меня, и я ощутил отголоски ее эмоций.
— Да, что-то такое мне дед рассказывал, что таким образом сила связывала истинных, чтобы они стали сильнее, ближе друг к другу. Если с вами это действительно случилось, то со временем, после укрепления связи, вы станете общаться друг с другом ментально, будете четко чувствовать эмоции и желания даже на расстоянии, сможете обмениваться энергией, увеличивая резерв и восполняя его в случае необходимости. Фактически, каждый из вас теперь стал вдвое сильнее, а ваши души теперь едины. — поделился своими воспоминаниями друг, что заставило меня неожиданно обрадоваться. На мгновение я даже сам удивился этому. Ведь я так долго чувствовал себя одиноким, что не допускал и
С этими мыслями я и не заметил, как мы дошли до Беорциге. У всякого, кто сюда приходит мороз по коже и огромное количество тяжелых, раздирающих душу, воспоминаний. Каждый потерял здесь близких. Я — сына и семь братьев и сестер, Лукиллиан — двух своих старших детей и 4 брата. Ему невероятно повезло, что младшие дети сумели пройти испытания.
А ведь когда-то это место было поистине великим и вызывало благоговейный трепет. Оно было местом силы, которое дарило надежду и веру в прекрасное будущее. Теперь же только: боль, страдания и страх, что будущего у нас больше нет. Ведь именно здесь умирают наши дети, когда должны жить.
В скорбном молчании мы дошли до Нери, так был назван единственный дом, который мог принимать в своих стенах магов обоих миров. Нери — горящий свет. По древнему обычаю, в его окнах никогда не гасится свет. Любой мог прийти сюда за помощью и попросить ночлег. Сейчас, кажется, что это место люди стараются обходить десятой дорогой.
К нам на встречу вышла сухонькая старушка. Она подволакивала одну ногу, а рукой опиралась на старую клюку. Ее взгляд был холоден и отстранен, она явно уже очень давно не ждала гостей.
— С чем пожаловали, добрые путники? — прокаркала она.
— Хотели попросить у вас кров, дорога была долгая, лошади устали, да и нам бы не мешало поесть. — ответил Лиан. Еще по дороге сюда мы решили, что Лиан будет инкогнито. Поэтому одеты мы были, как простой народ, без официоза и лишних расшаркиваний.
Старушка кивнула и впустила нас в дом, с пронзительным скрипом распахивая дверь. Тут же в нос ударил запах затхлости, плесени и пыли. Дом был в запущенном состоянии: тут и там отломаны куски каких-то балок, плинтусов, наличников; половина оторванных обоев непонятного цвета валяется по углам, приправленная годовалым слоем пыли; мебель покосилась и того и гляди развалится от простого прикосновения; с потолка свисают целые мешки паутины; по коридорам с завыванием гуляет сквозняк, а пол под нами трещит и скрипит, смещаясь от каждого шага.
Некогда прекрасный дом превратился в разруху и убожество, в неприглядную изнанку нашего мира. Нери — сердце и душа Альмы, она полностью отражает текущее состоянии жизни Оскуро и Кларо. И признаться, я даже не задумывался, что все может быть настолько плохо.
— Да вы проходите, не стесняйтесь, — сказала старушка, — да, тут у меня не дворец, но жить можно. Ступайте по коридору в столовую, я подам обед.
Мы молча шли по длинному коридору. Уверен, что каждому сейчас было не по себе. Я давно не ведал, что такое страх, прошел не одну войну, но, находясь здесь, даже у меня по спине растекается липкий ужас, вызывающий непреодолимое желание уйти отсюда поскорее.
Дойдя до столовой, окунулись в более дружелюбную атмосферу и расселись за большим дубовым столом. Тот, что приятно, был выскоблен до скрипа. Над столом тускло мерцали огни, в углу столовой потрескивал поленьями камин, а с кухни доносились ароматы вкусной похлебки и грохот посуды.
— Как думаешь, когда она тут появится? — прервал я тягостное молчание и обратился к Лиану.
— Скорее всего не раньше завтра. — подумав, добавил он, — И это еще при удачном раскладе. Если что отправим вестника из деревни с Оскуро. А пока надо осторожно разузнать, что тут творится. Что-то не нравится мне то, что я вижу. Нери никогда не была в таком запустении, а, значит, у нас осталось куда меньше времени, чем мы думали. — друг резко замолчал, услышав шаркающие шаги, и спустя несколько мгновений старушка внесла большой котелок с похлебкой и расставила перед нами глубокие тарелки.