Перо, закон и стеклянный шар

Киселева Дарья

После ночной грозы небо прояснилось, но было еще ветрено. Время приближалось к полудню – улица наполнилась звуками и людьми, и лишь Хальрун этого как будто не замечал. Газетчик целенаправленно шел к крыльцу вейи Кросгейс, а поднявшись, наоборот, засомневался. Перед тем, как потянуть рычаг звонка, журналист посмотрел на оставленную позади машину. Ее удлиненные бока были до половины высоты заляпаны грязью, а из изогнутой назад трубы тянулся дым. Аппарат должен был отвезти Хальруна домой – водитель обещал подождать. Газетчик позвонил в

дверь и приготовился улыбаться.

– Доброе утро, вейя Нетта! – жизнерадостно произнес он, а затем вытянулся, заглядывая за спину девушке. – Вы собираете вещи, вейя? Не слишком ли рано?

– Вей Осгерт? – удивилась служанка. – Добрый день, вей… Прошу прощения, хозяйка не принимает сегодня. Если у вас имеется что передать ей…

Девушка загораживала путь, и на всякий случай Хальрун выставил вперед ногу, чтобы дверь нельзя было закрыть. Он рисковал отдавленными пальцами (подобное с газетчиком случалось не так уж редко), но был готов к подобной жертве. К тому же Нетта производила впечатление сострадательной особы, которая не стала бы сознательно вредить кому-то.

– Передайте вейе Кросгейс, что Хальрун Осгерт пришел по важному делу. Она обязательно примет меня.

– Но, вей Осгерт, разве…

– Очень важному, – повторил Хальрун. – Скажите ей еще, что она сама знает, какому. А если вейя продолжит сомневаться, то добавьте, что оно касается гадалки и полиции.

Нетта застыла, не отводя потерянного взгляда от газетчика. Потребовалась широкая улыбка и намекающий кашель, чтобы служанка отмерла.

– Я не могу, вей… Хозяйка рассердится.

– На меня, а не на вас, даю слово, милая вейя. Просто передайте мои слова.

Нетта, наконец, догадалась пропустить Хальруна в дом, но продолжила странно смотреть на журналиста и топталась рядом. В прекрасном холле вейи Кросгейс стояли корзины и ящики, в какие обычно паковали вещи при переезде. Мализа не собиралась путешествовать налегке.

– Вы уверены, вей? – напомнила о себе Нетта. – В прошлый раз хозяйка расстроилась, когда вы с ней поговорили.

Хальрун перестал изучать поклажу и пригляделся к служанке. Милая девушка, казалось, искренне переживала, и газетчик тепло ей улыбнулся.

– Раз вы так думаете, то у меня будет еще одна просьба, вейя. Уже лично к вам.

– Какая, вей Осгерт? – удивилась она.

Хальрун наклонился к служанке. Говорил он тихо, хотя в холле отсутствовали другие люди.

– Это немного необычная просьба... Сможете подслушать наш с вейей разговор?

– Что?

– Я хочу, чтобы вы знали, о чем мы с вейе Кросгейс будем говорить. Рядом с вашей гостиной, знаете, имеется такая комнатка, маленькая, для чтения. Под потолком там есть отдушина. Тот, кто встанет на диван под ней, услышит, что обсуждают в соседней комнате.

Девушка смотрела на газетчика, широко распахнув глаза.

– Пожалуйста, милая! – продолжил уговаривать ее Хальрун. – Помогите мне. Вреда не будет, если вы узнаете о своей

хозяйке чуть больше, чем знали до сих пор.

– Но я не хочу обманывать хозяйку.

– Это не обман, не полностью, во всяком случае! Раз я буду знать, что вы там, то это может считаться настоящим подслушиванием. В худшем случае назовите свой поступок подслушиванием наполовину.

Девушка молчала, как будто газетчик предложил ей плюнуть в добрую госпожу. Хальруну просьба показалась невинной, но служанка думала иначе.

– Неужели вам неинтересно? – спросил газетчик. – Нет? Ладно. Забудьте!

После неудачной попытки уговорить девушку Хальрун вздохнул и направился вперед. Он помнил дорогу, и Нетта не попыталась остановить гостя. Служанка шла следом, но до самой гостиной у нее было странное выражение лица, как будто растерянность смешалась со смущением. Хальрун даже пожалел, что попросил эту честную девушку о помощи... Затем она ушла, оставив газетчика в одиночестве. Нетта пообещала привести хозяйку, а до тех пор Хальрун принялся мерить шагами знакомую комнату. Именно в этой гостиной газетчик впервые встретил детектива Лойверта.

– Я не собираюсь вас пугать, но… Нет, не так… Вы уезжаете? Бросаете свою подругу, а сами рвете коготки? Нет. Слишком грубо...

Хальрун расхаживал по комнате, бормоча себе под нос. В самоходном аппарате он придумал, что скажет Мализе Кросгейс, но внезапный отъезд девушки потребовал изменить сочиненную ранее речь. Вдруг Хальрун остановился, хмыкнул и почесал нос. Речь не имела значения... Планы, которые он строил, обычно заканчивались самым необычным образом, и журналист не мог предсказать, что выйдет из разговора с Мализой. Он почувствовал, как в предвкушении учащается дыхание, и стал просто ждать...

Вейя Кросгейс выглядела очаровательно, хотя вчерашний прием должен был затянуться до позднего вечера. Простая домашняя одежда подчеркивала свежесть ее лица, а холодное выражение придавало особый шарм неприступности. Мализа была не рада видеть газетчика, а вот он повернулся к ней с дружелюбнейшей из своих улыбок.

– Вейя Кросгейс! Приятно увидеть вас снова так скоро!

Удостоив журналиста едва заметным кивком вместо приветствия, она направилась к одинокому креслу. Когда Мализа села, то с трудом доходила Хальруну до пояса, но ухитрялась при этом выглядеть по-настоящему царственно.

– Я не могла вас не принять, и вы это знаете. К делу, вей Осгерт! – попросила Мализа, постукивая по подлокотнику ноготком.

Хальрун остался стоять, но если вейя Кросгейс рассчитывала смутить этим гостя, она крупно просчиталась. Опытного журналиста было невозможно сбить с толку такой мелочью.

– К делу! – согласился он и задал внезапный вопрос. – Знаете ли вы, где я только что был?

– Откуда я могу это знать?

– Вы можете предположить, вейя…

– Я не намерена гадать, вей Осгерт. По какой причине вы тянете время?