Перпендикулярность
Шрифт:
Его лицо отражало истинную безмятежность в тот миг, когда он поднялся с сиденья, чтобы предстать перед афинскими зрителями в своем истинном обличье.
…И сказал Господь: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более силы своей для тебя, ты будешь изгнанником и скитальцем на земле. И сказал Каин Господу Богу: наказание мое больше, чем снести можно; вот, Ты теперь
Сократ стоял, полный неподдельного величия, и казалось, что среди зрительских рядов затерялся не самый обычный человек, а божество, только что сошедшее с величественного Олимпа. Сначала люди просто молчали, потом появились возгласы, которые были подобием беспомощных порывов ветра, которые тут же переросли в вихревые потоки урагана.
И вот уже вокруг, словно безразмерный пчелиный рой, безумствовал народ, демонический демос.
– Всё ложь! Вы лжете нам! Вот истинный Сократ, а ваши гадкие маски ни чуть не похожи на собственные черты Сократа.
Философ тихо опустился на сиденье, желая прекратить шум и гам, и люди понимающе исполнили его просьбу. Совсем незнакомые друг с другом, они были поразительно близки, так что могли чувствовать искренность мысли на расстоянии. Возможно, настоящий гений тем и отличен от пышнолобых тугодумов, что далек от народа своей близостью.
Лишь только Сократ коснулся сиденья задней частью своего тела, как от глубокой дремоты вновь очнулся его сосед.
– Уважаемый, вы случайно не знаете, кто этот Сократ, которому так ожесточенно скандируют трибуны?
…И сказал ему Господь Бог: за то всякому, кто убьет Каина, отмститься всемера. И сделал Господь Бог Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его. И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох. У Еноха родился Гаидад; Гаидад родил Малелеила; Малелеил родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха. И взял себе Ламех две жены: имя одной: Ада, и имя второй: Селла. Ада родила Иавала: он был отец всех живущих в шатрах со стадами. Имя брату его Иувал: он был отец всех, играющих на гуслях и свирели. Селла также родила Фовела, который был ковочем всех орудий из меди и железа. И сестра Фовела Ноема. И сказал Ламех женам своим: Ада и Селла! послушайте голоса моего, жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне; если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро…
Сократ промолчал, ничего не ответив, и продолжил с всё тем же неподдельным интересом просмотр несмешной комедии. Правда, комедии уже пришел конец.
А еще философ внезапно ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Он оглянулся и увидел того, кого всегда видел у себя за спиной. Давнишний враг смотрел на Сократа испытующим взором, но великий скептик не страшился.
– Смотри,
Книга X: Критика национализма
…И познал Адам еще Еву, жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, говорила она, Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин. У Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали призывать имя Господа Бога…
Сегодняшний день, а также все последующие, Сократу предстояло провести в обществе пятисот и одного гелиаста. Процедура слушания судебного дела началась с оглашения обвинительной жалобы. Эта посредственность была посредственно представлена посредственным поэтом-трагиком Мелетом.
С его губ, ловко передвигавшихся на фоне застывшего в состоянии возвышенного пафоса лица, неслись лавинообразные потоки бездарных речей, переполненные ложью доноса. В конце концов, Сократ не удержался и сказал:
– По-моему, афиняне, он – большой наглец и озорник и подал на меня эту жалобу просто по наглости и невоздержанности, да еще по молодости лет.
Далее шла обвинительная речь Полиэкта, написанная Анитом, после которой Сократу предстояло сказать пару тысяч слов в свою защиту.
Перед слушанием Лисий написал для Сократа защитную речь, составленную в духе тогдашних судебных выступлений. Ознакомившись с ней, Сократ сказал:
– Прекрасная речь, мой Лисий, но для меня неподходящая.
Слабо сказать, что Лисий недоумевал, скорее он был шокирован.
– Как же хорошая речь может быть для тебя неподходящей?
В ответ Сократ заметил:
– Разве и прекрасные наряды не были бы для меня неподходящими?!
Отказавшись от помощи Лисия, Сократ защищался сам, в своей обычной менере опровержения мнений, доводов и предрассудков.
…Вот родословие Адама: когда Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его, мужчину и женщину сотворил их, и благословил их, и нарек им имя: человек, в день сотворения их. Адам жил двести тридцать лет и родил сына по подобию своему и по образу своему, и нарек ему имя: Сиф. Дней Адама по рождении Сифа было семьсот лет, и родил он сынов и дочерей. Всех же дней жизни Адамовой было девятьсот тридцать лет; и он умер…
– Ты безбожен, ибо утверждаешь, что Солнце – камень, а Луна – земля.
– Анаксагора, стало быть, ты обвиняешь, друг мой Мелет, и так презираешь судей и считаешь их столь безграмотными, что думаешь, будто им неизвестно, что книги Анаксагора из Клазомен переполнены такими утверждениями? А молодые люди, оказывается, узнают это от меня, когда могут узнать то же самое, заплативши в орхестре самое большее драхму, и потом осмеять Сократа, если он станет приписывать себе эти мысли, к тому же еще такие нелепые!
Пытаясь спасти положение, Мелет стал ссылаться на демонизм, но тут же получил жесткий отпор: