Перплексус
Шрифт:
Да, чёрт подери, всё было бы иначе... Вот только ирония заключалась в том, что иначе - не значит лучше.
– Чтоб тебя, проклятье...
– выругался старик, тыкая в виртуальную панель и пытаясь найти нужную функцию.
Наконец, окно, к которому было обращено кресло, отразило комнату. Теперь в ней сидели два пожилых человека, и устало смотрели друг на друга.
Виам поднялся с кресла и на секунду замешкался: на той же панели он поменял внешний вид и задал возраст своему отражению. Теперь перед ним в полный рост стоял молодой человек лет 25-ти в Квирит мундире, и с удовольствием разглядывал Виама.
Высокий, симпатичный шатен гордо смотрел на пожилого человека, как отец смотрит на своего сына. Виам Даалевтин был рад видеть старого друга, хотя тот, к слову, никогда его не покидал. Без этого парня не одерживались победы и не терпелись поражения. Он был причиной всех достижений и виновником каждой из неудач. С ним обсуждались любые, без исключений, темы и принимались совместные решения. И, что бы ни случилось, у него всегда было право вето, но никогда - путей к отступлению, ибо за слова и поступки они отвечали вместе.
Да, эти двое знали друг о друге всё. Между ними не было никаких секретов и недопонимания, но, порой, Виаму казалось, что во взгляде этого молодого человека был какой-то упрёк. Упрёк за упущенные моменты и постыдное малодушие, за надуманные страхи и бесцельно потраченное время.
Старик разглядывал себя в зеркале, не обращая внимания на данные о своём текущем физическом состоянии, указанные там же в графиках и списках. Он знал, что всё не так хорошо, как могло бы быть, но и не так плохо, как есть. Тем не менее, Виам задумчиво спросил:
– Форт, как думаешь, я сильно изменился?
– и тут же услышал нарастающий звук шагов.
– Мы все меняемся, приятель. Вопрос только, в какой степени?
– ответила проявляющаяся за его спиной проекция.
На экране окна появилась статистика, диаграммы и видеоряд изменений внешности.
– Что я могу сказать?
– продолжал Форт, - Ты выглядишь и чувствуешь себя соответственно возрасту. Сравнительно со среднестатистическими показателями, тебе...
– Нет-нет, ты не понял, - отворачиваясь от зеркала, грустно перебил его пожилой человек, - Я же... об отношении к жизни, - будто уже разговаривая сам с собой, тихо добавил он, присаживаясь в кресло.
Форта невозможно было отличить от живого человека. Он располагал всеми присущими ему особенностями и Виам относился к нему соответственно, иногда забывая, что тот - часть системы жизнеобеспечения Дома Сенекс. Поэтому для старика ответ на его вопрос был не столь важен - важна была реакция программы в ответ на эмоцию человека.
– Виам, в замкнутой системе координат каждый элемент является её неотъемлемой частью. Изменения значений любых его переменных сказываются, как на всей системе в целом, так и на источнике этих изменений. Другими словами, любое действие или поступок имеют последствия, которые влияют на твою жизнь. То есть, в социуме все элементы зависят друг от друга, поэтому частное решение иногда может влиять на коллективную структуру. Твои взгляды на жизнь строятся на личном опыте, но всегда в рамках общества. В зависимости от того, насколько последнее определяет твоё существование, меняется и твоё отношение, - заключил Форт, облокотившись на спинку соседнего кресла.
Несколько секунд старик молчал и смотрел в пол. Затем он взглянул на ассистента и поинтересовался:
– Ну,
Помощник в ответ удивлённо посмотрел на старика, словно вопрос касался фасона его нижнего белья. Затем, он на секунду обернулся, убеждаясь, что они в комнате вдвоём, и вопрос был задан именно ему:
– Ты серьёзно?
– Вполне.
– Старина, завязывай. Отношение к чему? К жизни? Мы уже обсуждали это. Моя жизнь и мой мир - это ты. Я - искусственный интеллект, функционирующий по заданному кодом протоколу. Все операции программы основаны на восприятии речевых оборотов, анализе интонации, мимики и языка тела, а так же твоих физиологических показателей. Поэтому, проще говоря, моё отношение определяешь ты.
– Хм, хорошо. Тогда скажи, ты... ты мог бы нарушить протокол?
– неуверенно произнёс Виам, глядя в глаза собеседника.
– Основная цель системы - сохранение и поддержка процесса жизнедеятельности объекта. Отклонение возможно, если оно не противоречит ключевым задачам. А почему ты спрашиваешь?
– Я устал, - еле слышно ответил Даалевтин, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
– Форт, как думаешь, я скоро умру?
– чуть погодя, спросил старик.
– Ты?
– ответила вопросом на вопрос программа.
– ...
– Мне всё равно, старый ты маразматик, - дерзко заявил Форт.
Старик аж подскочил от неожиданности и возмущения, вытаращив глаза на ассистента. Никогда прежде тот не позволял себе в общении ничего подобного.
– Теперь, когда ты внимательно слушаешь, поговорим по душам, - жёстко и холодно продолжил тот, поняв, к чему клонит Виам, - Но прежде, взгляни на это.
Потолок и стены апартаментов начали трансформироваться и двигаться, как тяжёлые, неповоротливые шестерёнки массивного механизма, открывая окружающее пространство и складываясь во что-то иное. Некоторые детали утопали в стене, другие, напротив, оттуда выдвигались. Скоро нарастающая интенсивность света заставила Виама зажмуриться.
Когда он снова открыл глаза, то увидел, что вокруг не осталось ничего напоминающего о помещении, в котором они находились, а сам он обнаружил себя сидящим на лавочке перрона красивого вокзала, где звучала приятная музыка - одна из любимых его композиций.
– Пройдёмся, - настойчиво предложил Форт.
– Почему нет?
– не стал возражать старик, и поднялся с лавки, опираясь на трость.
Всюду ощущалась дорожная суета: на пути прибывали и, с них же, отправлялись поезда, на табло менялось расписание, под высокими сводами здания куда-то спешили пассажиры.
В просторном зале, заполненном креслами, в ожидании своего часа, сидели люди, прислушиваясь к очередному объявлению. Другие торопились, подгоняя носильщиков, перевозящих багаж, или пытались обогнать общий поток толпы, ловко лавируя между телами. Третьи въезжали в гостиницу и осматривали архитектуру этого впечатляющего своими особенностями строения. А кто-то навсегда покидал это замечательное место в поисках других вокзалов, где они могли бы задержаться или же остаться насовсем.
– Как здесь... невероятно. Где мы?
– поинтересовался Виам, не скрывая, что ему тут определённо нравится. Какой-то трепет наполнял его сознание, как бывает перед долгожданной встречей с любимым человеком.