Персефона для Аида
Шрифт:
— Ортон… — я попытался его остановить
— Разбери уже этот музей скорби, а? Ты наконец —то встретил девушку, в которой нет ни корысти, ни злобы. Ты больше никогда не найдёшь такую. Хочешь пройти этот жизненный путь один?
Брат резко поднялся и заходил по кухне. — Ты тогда спросил, за что я рублюсь? Если ты не хочешь или не можешь ей что —то дать, то я дам! Сегодня утром я сказал Элис, что развожусь с ней!
— Зачем?
— Она пустая, абсолютно. Красивая, но пустая, ради неё не хочется умереть. Сидит на алкоголе и каких —то таблетках. Только бесит. Сына заберу я себе.
— Это твоё
— Да, моё. Хантер, послушай…. Эмили же девственница, для неё секс это не обычный трах, ты хочешь её? Да? А сможешь ли ты? Сможешь стать для неё единственным мужчиной в этой жизни?
Из груди вырвался гортанный рык. Ортон вытаскивал наружу все мои внутренние страхи, которые я так долго прятал в себе.
— Если ты не понимаешь, что близость с ней, это не просто секс, а что — то большее, это новый этап! На таких девочках женятся, любят и боготворят, а ты сможешь? Чего молчишь? Если нет, то… То я заберу её, ты этого хочешь? Я заберу Эмили и сделаю для неё всё!
Мне захотелось сдавить его шею до хруста. Но где — то в глубине души я знал, что он прав. Еле справился с гневом. Как же злило, что он был прав. Он не так сломан. Как я и сможет… Он сможет…Блять. Хотелось что — то сломать, кому — то врезать от переполняющей меня эмоций. Наконец — то смог справиться с собой. Брат стоял ко мне спиной. Он уже разводится, его жизнь идёт. А моя стоит на месте. Ортон прав.
— Разводишься? Из — за неё? — пытался увести разговор в другую сторону.
— Конечно нет, но просто осознал, что главное в жизни. Но знай, что я в любом случае не дам тебе совершить ошибку, Хантер. Скажи Лили, что я жду её в машине. Не нужно, не провожай.
Он покинул мой дом, хлопнув дверью так, что стекла задрожали.
Я спускалась по лестнице, когда Ортон быстрым шагом прошел мимо меня. Что — то опять случилось. Они что всегда будут ругаться? Хантер всё ещё сидел на кухне. Я подошла к нему, положила руки на его голые плечи.
— Ты отвезешь меня?
— Нет, поезжай с Ортоном, он ждёт тебя.
В голосе сквозит чистая сталь. Что — то опять переменилось. Это пугало. Пугало то, как иногда менялось его настроение. Но я не стала лезть в бутылку, пусть он остынет. Надеюсь дело не во мне. Хотелось бы верить. Я развернулась, чтобы уйти, и в этот момент Хантер неожиданно схватил меня за руку, притянув меня к себе и одним движением усадил на колени.
— Ты готова принять меня всего, со всеми темными тайными и прошлым? С моим бардаком в голове? С болью? Ты даже не знаешь, чем я занимаюсь и что творю… Ты быть можешь не готова ко всему этому.
Его глаза покрылись ледяной коркой, и они смотрели мне прямо в душу— Ты же совсем меня не знаешь и может после всего того, что всплывет, ты захочешь уйти! Не хочу, чтобы тебе было больно из — за моего прошлого… Это станет для тебя мучением…
Я приникла к нему долгим поцелуем, почувствовав, как сильно забилось моё сердце, как душа стала отделяться от тела и легонько парить надо мной. Разорвав поцелуй, легко коснулась его лица.
— Чувствуешь?
Он, закрыв глаза, кивнул.
— Мучение для меня — это не видеть твоих глаз и не слышать твоего голоса, не чувствовать твоих прикосновений… Что бы не сказал тебе Ортон,
Ортон ждал меня в машине. Я, распахнув дверь. Села на переднее сидение. Машина тронулась. Какое—то время мы ехали молча. Негодование билось в моей голове. Ну сейчас он получит.
— Зачем ты делаешь это, Ортон? — твёрдым голосом резко спросила я.
— О чем ты?
— Не нужно, пожалуйста, что бы не было, не мучай меня и Хантера. Я приму его любым. Уже приняла.
Вдруг. Ничего не объясняя, Ортон резко выкрутил руль вправо, остановив машину на обочине. Я боялась посмотреть на него.
— Да что ты знаешь? Там кладбище ужаса, если ты ещё не поняла. Думаешь он такой вот белый и пушистый? Он монстр! Я видел, как брат вырезает другому человеку органы. Как он бьёт шлюх и убивает людей, сдавливая их горло голыми руками. Эти руки, которые ласкают твою плоть, убивали живое. Теперь то тебе страшно?! Ты готова принять его?! Последние два года он был как личный ассасин нашего отца. Даже не представляешь, как он жесток….
Я внутренне содрогнулась.
— Если ты ещё не поняла, я помогаю ему! Если с тобой хоть что—то случиться, он слетит с катушек! А ты хоть знаешь, чем это грозит всем нам?! Хантер уже, итак, слишком сильно привязался к тебе. За его спиной тяжелое прошлое. Ты хоть понимаешь под кого ты хочешь лечь?
— Замолчи! Замолчи!
Я закрыла уши руками, но Ортон силой прижал мои ладони к коленям — Ты хоть знаешь, что он главный наследник нашего отца? Знаешь, что у нас есть посвящение для таких, как он? Это ломает психику, заставляет окунуться в этот чертов мир! И назад дороги уже не будет. Хантер никогда не переедет с тобой в отдалённый городок с небольшим домиком и белым заборчиком. Если ты останешься с ним тебя всегда будут преследовать опасность. Он не разорвёт порочный круг. Не сможет. Никто из нас этого не может.
— Хватит, Ортон! Пожалуйста — я попыталась выдернуть руки, но всё бесполезно, еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.
— Когда Хантеру исполнилось шестнадцать лет убил человека, при этом присутствовали главы десяти кланов. Убил какого — то предателя. Он не хотел, но кто его спрашивал? Я был там. Да. Был. Видел, как в один момент в нём что — то сломалось… Он никогда и никого уже не сможет полюбить, особенно после Софи…
— Кто такая Софи?
Меня трясло, Господи, как меня трясло. Я знала, что Хантер не ангел, догадывалась. Но это всё… Самое ужасное, что это не зародило во мне страха к нему. Только боль. За его душу.
— Он и сам тебе расскажет если захочет. Ну так что, он не был готов сказать тебе всё это. Поняла?
Неожиданно Ортон схватил моё лицо и впился болезненным поцелуем в губы, его рука сильно сдавила грудь. Я, что есть мочи отталкивала его, но бесполезно! Всё равно, что сдвинуть скалу. И я влепила ему пощечину, сильную.
Он резко отстранился.
— Это того стоило. Теперь я вижу, что ты не такая, Эмили. Я хочу тебя. Ты же видишь. Что хочу. Отпусти моего брата…
Я бессильно опустила голову себе на грудь, слезы потоком полились из глаз, лицо окаменело. Сердце пропускало глухие удары. Руки и ноги отяжелели… Силы покинули меня. От шока, боли и унижения.