Перси Джексон и похититель молний

Риордан Рик

— В снах, — сказал я, — голос велел мне принести жезл в царство мертвых. Арес намекал, что ему тоже кое-что снилось. Думаю, его использовали так же, как и меня, чтобы начать войну.

— Итак, ты наконец обвиняешь Аида? — спросил Зевс.

— Нет, — ответил я. — Я предстал перед Аидом, повелитель Зевс. Но то чувство на берегу было совсем иное. То же самое я почувствовал, когда приблизился к яме. К входу в Тартар. Что-то могущественное и злое мечется там, внизу… что-то более древнее, чем сами боги.

Посейдон

переглянулся с Зевсом. Они быстро обменялись несколькими фразами на древнегреческом. Я уловил только одно слово: «Отец».

Посейдон начал что-то излагать, но Зевс прервал его. Посейдон принялся спорить. Зевс сердито поднял руку.

— Об этом больше не может быть и речи, — сказал он. — Я самолично отправлюсь на Лемнос, дабы в его водах очистить жезл громовержца от прикосновения смертных.

Зевс поднялся и взглянул на меня. Выражение его лица слегка смягчилось.

— Ты оказал мне услугу, мальчик. Немногие герои смогли бы совершить подобное.

— Мне помогали друзья, сэр, — сказал я, — Гроувер Ундервуд и Аннабет Чейз…

— Дабы явить тебе свою благодарность, дарую тебе жизнь. Я не доверяю тебе, Персей Джексон. Мне не нравится то, что означает твое появление для будущего Олимпа. Но во имя мира в семье оставляю тебя в живых.

— Хм… спасибо, сэр.

— Не пробуй летать снова. И я не хочу обнаружить тебя здесь, когда вернусь. Иначе ты отведаешь этого жезла. Это будет последнее, что ты почувствуешь.

Удар грома потряс дворец. Ослепительная вспышка — и Зевс исчез.

Я остался в тронном зале наедине с отцом.

— У твоего дяди всегда была тяга к драматическим эффектам, — вздохнул Посейдон. — Думаю, он был бы неплох в роли покровителя театра.

Повисла неловкая пауза.

— Сэр, — спросил я, — что было в яме?

— Так ты не догадался?

Посейдон внимательно посмотрел на меня.

— Кронос, — ответил я. — Повелитель титанов.

Даже в тронном зале Олимпа, вдалеке от Тартара, имя Кроноса сгустило сумерки в зале, остудило пламя камина, согревавшее мне спину.

Посейдон сжал трезубец.

— В Первой войне, Перси, Зевс разрубил своего отца Кроноса на тысячу кусочков, так же как Кронос поступил со своим отцом, Ураном. Зевс бросил останки Кроноса в самую темную яму Тартара. Войско титанов было рассеяно, их крепость на горе Этне разрушена, их чудовищных союзников разметали по самым удаленным уголкам Земли. И все же титаны бессмертны, точно так же как и мы, боги. То, что осталось от Кроноса, по-прежнему живо в каком-то омерзительном виде, по-прежнему сознает свою вечную муку, по-прежнему алчет власти.

— Он исцеляется, — сказал я. — Он грядет.

— Время от времени, через века, Кронос проявляет признаки жизни. — Посейдон сокрушенно покачал головой. — Он вторгается в кошмары людей и навевает им злые мысли. Он пробуждает неутомимых

монстров из глубин. Но совсем другое — предположить, что он может восстать из ямы.

— Но именно это он намерен сделать, отец. Так он сказал.

— Повелитель Зевс положил конец спорам по этому поводу, — сказал Посейдон после долгого молчания. — Он не позволяет даже говорить о Кроносе. Ты завершил свой поиск, дитя мое. Это все, что от тебя требовалось.

— Но… — Я оборвал сам себя. Спорить все равно без толку. Скорей всего, это лишь разгневает единственного бога, который был на моей стороне. — Как… как пожелаете, отец.

Слабая улыбка заиграла на губах Посейдона.

— Послушание дается тебе нелегко, правда?

— Да… сэр.

— Полагаю, в этом доля и моей вины. Море не любит сдержанности. — Он поднялся во весь свой рост и взял трезубец. Затем мерцание окутало его, и он превратился в обычного человека, стоявшего прямо напротив меня. — Ты должен идти, дитя мое. Но прежде знай, что твоя мать вернулась.

— Мама? — Я ошеломленно уставился на него.

— Она дома. Аид отослал ее, когда ты вернул его шлем. Даже повелитель мертвых платит долги.

Сердце мое гулко заколотилось в груди. Я просто не мог поверить.

— А вы… может быть?..

Я хотел спросить, не пойдет ли Посейдон со мной, чтобы повидаться с нею, но потом понял, что это было бы нелепо. Достаточно было представить, как я усаживаю бога морей в такси и везу его в Верхний Ист-Сайд. Если бы все эти годы он хотел взглянуть на маму, он бы это сделал. К тому же надо было подумать о Вонючке Гейбе.

Во взгляде Посейдона появилась легкая грусть.

— Когда вернешься домой, Перси, ты должен сделать важный выбор. В комнате у тебя лежит сверток.

— Сверток?

— Сам поймешь, когда увидишь. Никто не может выбрать за тебя твой путь, Перси. Ты должен решить сам.

Я кивнул, хотя не понимал, что он имеет в виду.

— Среди прочих женщин твоя мать — королева, — мечтательно произнес Посейдон. — За тысячи лет я впервые встретил такую смертную женщину. И все же… мне жаль, что ты появился на свет. Я навлек на тебя судьбу героя, а герой никогда не бывает счастлив. Его жизнь всегда заканчивается трагически.

Я постарался не показать, что задет его словами. Передо мной стоял мой собственный отец, который говорил, что жалеет о моем рождении.

— Не стоит беспокоиться, отец.

— Возможно, пока еще нет. Пока нет, — произнес он. — Но это была непростительная ошибка с моей стороны.

— Стало быть, я ухожу. — Я неуклюже поклонился. — Я… я не буду вас больше беспокоить.

Я успел спуститься на пять ступеней, когда Посейдон окликнул меня.

— Персей!

Я обернулся. Теперь глаза его горели иным светом — чем-то вроде пылкой гордости.