Персона нон грата

Лаптев Александр Константинович

– Нет у меня денег. – И пошёл прочь не оглядываясь.

Старик быстро догнал его.

– А куда вы так спешите, могу я узнать?

Андрей резко остановился.

– Слушай, дед, тебе что, заняться нечем?

– Нечем, нечем, – с готовностью согласился тот.

– Ну а мне есть чем. Отстань. – И шагнул решительно на старика. Тот посторонился, и Андрей прошёл мимо.

«Пристал как банный лист!» – подумал Андрей через пять минут, когда, оглянувшись, увидел, что старик тащится за ним.

Решив не обращать на него внимания, Андрей двинулся дальше.

Вдруг

он увидел впереди телефонную будку. Кабинка с выбитыми стёклами одиноко стояла возле мачты светофора, на котором периодически вспыхивал мутно-жёлтый глаз. Улица по-прежнему была пуста, казалось, жители давным-давно покинули свои убогие жилища. Даже машины здесь почему-то не ездили. Андрей подошёл к будке и, быстро оглядевшись, зашёл внутрь. Телефон, как ни странно, работал. Лишь плазменный экран был разбит – но оно и кстати, – можно было не закрывать лицо во время разговора.

Андрей снял трубку и торопливо набрал номер. Весь мир перестал существовать для него в эту секунду. Послышались длинные гудки. В трубке что-то щёлкнуло, послышался звонкий детский голосок:

– Кто там? Кто это? Ну, говорите же! Я слушаю!

У Андрея сильно забилось сердце. Его дочь находилась в эту секунду на другом конце провода. Он видел её внутренним зрением – своей крохотной ручкой она прижимает к уху тяжёлую трубку; старательно говорит в мембрану, наклоняясь при каждом слове и отчётливо произнося каждую букву. Андрей сам ей объяснял, что сняв трубку, нужно сперва выслушать вопрос, а уж потом отвечать. А если что-то неясно, следует переспросить, но говорить при этом нужно чётко и ясно. И вот теперь он слушал свою дочь и не смел ей ответить.

– Кто это? Кто? Ну говорите же! Почему вы молчите?

– Позови маму, пожалуйста, – выдавил из себя Андрей, и тут же услышал в трубке строгий голос жены:

– Кто это? Почему вы не отвечаете?

Андрей быстро опустил трубку на рычаг. Машинально вышел из кабинки и увидел старика. Тот стоял в нескольких метрах и счастливо улыбался беззубым ртом.

– Домой звонили? – произнес участливо.

– Слушай, дед, отвяжись, а не то… – Андрей решительно шагнул, кулаки его сжались.

Однако, старик совершенно не испугался. Он всё так же ласково смотрел на Андрея.

– Через минуту здесь будет патруль, – деловито сообщил и протяжно вздохнул.

– Какой ещё патруль? – буркнул Андрей, невольно оглядываясь. – Мне-то что?

– Все таксофоны в нашем районе прослушиваются. Советую поскорее уносить ноги.

– Вот ещё! – буркнул Андрей. На душе стало тревожно. Чёрт его знает, может, старик и правду говорит. Словно в подтверждение его слов, вдали завыла сирена.

– Бежим скорей! – Вальяжность вмиг слетела со старика, словно снег с дерева, которое неожиданно встряхнули. – Ещё и меня с тобой упекут. – Он бросился к ближайшему дому. На ходу оглянулся. – Давай за мной! Тут недалеко есть подвал. Там переждём! Ну же!

Думать было некогда. Сирена звучала всё громче. Андрей двинулся за стариком, но уже с третьего шага пустился бежать. Они одновременно нырнули в подворотню, метнулись вдоль полуразрушенной стены, свернули во двор, юркнули

в подъезд какого-то дома, по очереди протиснулись в заклиненную дверь подвала и чуть не кубарем скатились по перекошенным ступенькам. Воющий звук снаружи достиг верхней точки и разом смолк. Сомнений не было – патрульная машина остановилась возле таксофона.

Андрей почти ничего не видел в темноте. Но старик двигался уверенно, словно был у себя дома. Андрей с трудом поспевал за ним. Ударялся о какие-то углы и однажды чуть не вышиб себе глаз, налетев на край трубы, очень кстати расположенной посреди прохода. Лёгкие не справлялись с нагрузкой, он стал задыхаться. Только самолюбие не позволяло ему попросить старика идти помедленнее. «Куда он так несётся?» – злился Андрей, уворачиваясь от скошенных углов и нависающих балок.

– Эй, погоди чуток.

Старик неожиданно остановился. Обернувшись, прислушался.

– Уф! – выдохнул устало. – Кажется, пронесло. – Внимательно посмотрел на Андрея. – Что, перепугался? Ладно, можешь не оправдываться. Это со всеми так.

Они прошли еще несколько десятков метров, снова спустились по исковерканным ступеням и остановились перед дверью, из которой торчала пучками грязная пакля.

Старик сделался вдруг серьезным.

– Ты должен дать клятву, что никому не расскажешь про это место, – произнёс строго.

Андрей пожал плечами.

– Я не скажу.

– Поклянись!

– Как это – поклясться? – удивился Андрей.

– Скажи: я, такой-то, клянусь никому не говорить про то, что увидел и услышал в этом месте.

Андрей усмехнулся. Похоже, судьба свела его с помешанным.

– Ну хорошо, – произнес он, стараясь быть серьезным. – Клянусь никому не говорить про то, что здесь увижу. Этого достаточно?

– Ты забыл назвать своё имя.

– Мое имя ничего вам не даст, – произнёс Андрей внушительно. – Считайте, что у меня нет имени.

Старик глянул на него как-то боком и рубанул ладонью воздух.

– Ладно уж, заходи! – И рывком открыл дверь.

Андрей сделал шаг и невольно остановился. Он стоял на пороге низкого, придавленного бетонными плитами, довольно просторного зала. На земле, от стены до стены, лежал настил из не оструганных досок; на этом настиле, от края до края, громоздились перегородки высотой около метра. Вся конструкция напоминала пенал с многочисленными отсеками. Отсеки были достаточны, чтобы человек мог аккуратно лечь на доски и раскинуть руки. Вся картина освещалась четырьмя тусклыми лампочками, висящими в каждом углу на скрученном проводе.

– Чего застыл? Иди вперёд!

Андрей сделал несколько шагов и остановился.

– А что здесь? – спросил, кивая на деревянные клети.

– Как это что! Тут люди живут. Такие же бедолаги, как ты. Теперь понятно?

– Понятно. А где они?

– На улице, где ж им быть. Промышляют. У нас тут закон: днём сюда ни ногой. Это я из-за тебя сюда приволокся. Вообще-то, зря я тебя привёл. – Он вдруг скривился, словно он раскаялся в содеянном, а потом так же неожиданно рассмеялся. – Да ладно, ты не переживай. Наплевать на всё. Верно я говорю?