Персона нон грата
Шрифт:
– М-да… Ты прав, конечно, Чяпа… Но ведь Боксер говорил, что мы должны попытаться слупить за нее крупный выкуп?
– Да, есть такая мысля, – подтвердил Чяпа. – Боксер считает, что мы должны извлечь максимум из этой ситуации… Ты ж сам ездил в Москву и видел, какой у них там домина… Да мы и сами прикидывали, что «тюменский»… знаешь, о ком я говорю… при крутых башлях.
– Надо было его самого, этого «тюменского», крутить на бабки…
– Ты думаешь, Боксер тупее нас с тобой? – после паузы сказал Чяпа. – Для каждой вещи есть свои резоны. Что сделано, то сделано… Но сейчас расклад
– Если б не это, Чяпа, я бы Слона уже через мясорубку пропустил…
– Успеется, Антон, успеется… Что касается Головиной, то Боксер сказал, что если не получится за короткие сроки взять за нее приличный выкуп, если с этим делом возникнут какие-то сложности, то…
Понимаешь, короче…
– Понимаю…
– Ну вот, Антон… Это хорошо, что мы с тобой еще раз обсудили ситуацию. Потому что между нами в этом деле не должно возникать никаких «непоняток».
– Можете снять повязку, – произнес Чяпа, переходя на русский язык. – Хочу вам сказать две вещи, мадам Головина… Во-первых, вас никто здесь не обидит, если вы, конечно, будете вести себя разумно.
Неудобства, которые вы сейчас испытываете, носят временный характер…
Во-вторых, ответьте нам, где ваши документы… прежде всего загранпаспорт и кредитные карточки?
У Ирмы в этот момент так тряслись руки от страха, что она едва смогла стащить с себя повязку (другой рукой придерживая роскошный рыжий парик, который хоть и был пришпилен заколками к ее собственным волосам, все же мог сползти набок в любой момент).
Эти двое смотрели на нее с полминуты, затем Чяпа, подмешав в свой голос угрожающих ноток, поинтересовался:
– Ты че, оглохла, рыжая сука? Я ж с тобой, кажется, по-людски разговариваю! Или забыла русский язык?
Ирма открыла рот, но поскольку она не знала, что именно ей нужно сказать, то наружу вырвались лишь нечленораздельные звуки…
– Что ты там бормочешь? – сузив глаза, спросил Чяпа.
– Кажется, девочка не хочет с нами разговаривать, – сказал Антон. – Ну ниче, счас она нам все скажет…
Он подошел к стулу, на котором сидела «москвичка». Растопырив пальцы, чтобы ухватить в ладонь побольше ее роскошных рыжих волос, он соединил их вместе, затем поднял руку вверх и чуть вбок, намереваясь, схватив ее за гриву, сдернуть эту наглую москвичку со стула.
Не тут-то было…
Антон тупо уставился на рыжий парик, который оказался у него в руке.
Чяпа с неменьшим изумлением смотрел то на парик, то на девушку, которая, с побледневшим лицом, оставалась сидеть на стуле.
– Ну… чума! – Первым в ситуацию врубился Чяпа. – Прикинь, друг, как нас кинули…
– Это помощница Нестерова, – наконец очнулся Антон. – Я ее видел в офисе «Фалькона»… Кстати, Чяпа… Она – чистокровная литовка.
Ирма полагала, что теперь, когда правда всплыла наружу,
Чяпа молчал довольно долго, кидая на нее хмурые взгляды.
– Ну что, актриса из погорелого театра, – сказал он, мрачно усмехнувшись, – трусики, наверное, мокрые? Ну и где сейчас обретается настоящая Головина?
– Н-не знаю…
– А кто знает? Нестеров?
– Д-да, наверное… Меня попросили надеть парик и походить так… Я даже не знала, для чего…
Чяпа пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, правду она говорит или нет… Похоже на то, что пока они не возьмут Нестерова, разъяснить ситуацию с настоящей Головиной им так и не удастся.
Боец, которого вызвал Чяпа, увел девушку обратно в каморку.
– Если не найдем саму Головину, можем «попросить» эту телку опять напялить парик и еще раз сыграть перед камерой роль москвички, – сказал Легостаев.
– Посмотрим… Пусть до утра сидит в камере.
Чяпа набрал номер сотового Макса. Поговорив со своим ближайшим помощником, он мрачно бросил:
– Че-то голос у Макса, как у бухого… Бери своих ребят, Антон, и езжайте в город. Жду от вас только хороших новостей…
Глава 25
СЛЕДУЕТ ВЫСЛУШАТЬ И ДРУГУЮ СТОРОНУ
Бывший советский военный полигон размещался в лесистой местности в окрестностях городка Пабраде, что в полусотне километров от литовской столицы. После ухода из Прибалтики «оккупационной армии» этот объект, рядом с которым также базировалась танковая часть, частично перешел в ведение Департамента охраны края, проще говоря, армии, частично же был растащен на земельные участки и наделы, которые вместе с находящимися там сооружениями и коммуникациями отошли к разным людям и разным организациям.
Армия соорудила для себя новые закрытые и открытые стрельбища, ну а прежнее, оборудованное под землей стрельбище, как и обширный участок вокруг него, с тремя кирпичными строениями, было передано местному филиалу «Союза стрелков». Полувоенной организации или же народного ополчения из этого «Союза» не получилось. Отпала надобность в создании подобных структур, поскольку «русай» не торопились нападать на мирную Прибалтику, а вдобавок к западным границам семимильными шагами приближался доблестный Альянс, руководству которого вся эта затея с местными «партизанами», или, если угодно, «лесными братьями», как-то сразу пришлась не по душе.
После того как финансирование «Союза» иссякло, стрелковый комплекс, отпочковавшийся от бывшего пабрадского полигона, перекупила одна паневежская фирма, за которой стояли Боксер и Чяпа, стремившиеся в ту пору расширить сферы влияния своей группировки и надеявшиеся закрепиться в столице и ее окрестностях – со временем все так и вышло…
Стас гнал свою «Ауди» как угорелый. Он и так потерял много времени, пока шел по следу пропавших Слона и Мышки и пока допрашивал захваченного им «языка»… В любой момент приятели могут хватиться этого Макса, и тогда вся эта гнилая компания, включая Чяпу и Антона, предпримет повышенные меры предосторожности.