Перстень без камня
Шрифт:
Воздух в углу комнаты помутнел. Из плотного тумана наружу шагнул мужчина, повернулся и подал руку женщине. Великолепный Мбо Ун Бхе и блистательная Хедвига дор Зеельмайн обвели присутствующих усталыми взглядами.
Пока Мбо рассматривал молодого Бенгу, Йемителми успел вклиниться между ними. В глазах Ун Бхе медленно проступило узнавание. Он оскалил подпиленные клыки и привычно принял боевую стойкую.
— Великое Небо! — рыкнул Мбо. — И что здесь делает беглый арестант?
— Дядя, позволь объяснить…
— А ты помолчи, племянник! — рявкнул
Орвель хмыкнул, и они с Триной переглянулись. Пожалуй, Йемителми мог бы и обидеться на то, что все норовят задвинуть его на задний план и поговорить непосредственно с Бенгой. Но молодому южанину было не до амбиций.
— Тигр, не тронь его! — отчаянно выкрикнул он. — Императрица устроила его побег. Он не преступник!
— А мне плевать, — оскалился Ун Бхе. — Старый змей объявлен вне закона, и сейчас я порву его на шнурки.
— Очш-шшень интерес-ссно, — прошелестел Бенга.
Как всегда в минуты волнения, его змеиное произношение стало слышнее.
— Что с вами стряс-слос-ссь, Ун Бхе? Я никогда не с-слыш-шал от васс таких откровенных сс-слов.
Хедвига дор Зеельмайн шагнула к Мбо Ун Бхе и решительно взяла его за руку. Орвель дор Тарсинг удивился сильно, Йемителми — умеренно, Трина не удивилась вообще. По выражению лица Бенги ничего нельзя было прочесть.
— Ун Бхе проклят, — сухо сообщила дор Зеельмайн. — Я, впрочем, тоже. Мы обречены говорить правду. Мбо, любимый, не надо драться с этим человеком. Сейчас он нам пригодится в качестве союзника.
По телу Ун Бхе прошла крупная дрожь. Над ним возник и тотчас растаял призрачный очерк огромной тигриной фигуры.
— Ты права, любимая, — угрюмо сказал он. — И я на него не брошусь.
На крыше башни оглушительно заревел дракон.
— Послушайте меня, судари! — громко сказал Орвель. — Отложите все до тех пор, пока мы не отнимем перстень у осаждающих и не вынем из него камень. Это срочно! Сударь Бенга, вы можете изъять перстень у владеющего им мага?
Бенга прислушался к миру. Ироническая улыбка скользнула по его сухим губам.
— Да, — коротко сказал он.
Шепнул что-то шелестяще-неразличимое и исчез.
Руде Хунд ни за что не узнал бы южанина, если бы не напомнили о себе узы боевого братства. Старый змей помолодел на целую жизнь. И как ему это удалось?
Отложенное заклятие, произнесенное в лодке, которую упряжка тюляк тянула с Тюремного острова на Монастырский, сделало Хунда и Бенгу побратимами. В том невообразимо далеком прошлом, четыре дня назад, предусмотрительность старика показалась молодому магу смешной. Теперь Хунд не знал, радоваться ему или горевать, что они поклялись не причинять друг другу вреда. С одной стороны, было бы неплохо раздразнить Бенгу, заставить атаковать, отгородиться отрицанием и полюбоваться, как у него вскипят мозги. С другой — старый змей не единожды брал верх в ситуациях, когда
Бенга склонился в полупоклоне перед Тильдинной Брайзен-Фаулен:
— Сударыня… прошу простить. Нам нужно побеседовать с глазу на глаз… в тишине… Можно?
Как-то так получилось, что он оттер Тильдинну в сторонку, но это не показалось ей обидным. Она словно задремала на мгновение, а когда очнулась, ни предводителя осаждающих башню, ни вежливого молодого южанина рядом не было.
Тильдинна захлопала глазами.
— Валь! — воззвала она. — Скажи, мы скоро уже поплывем домой? Мне столько странного приснилось и как-то не по себе…
Вальерд обвел растерянным взглядом группу горожан и приезжих, давно примелькавшихся, но так и не ставших для него своими, и остановился на Кати Зайн с младенцем на руках. Кати понимающе кивнула Вальерду, отдала малыша стоявшим тут же старшим Зайнам и обняла Тильдинну за плечи.
— Пойдемте, сударыня, — вздохнула она. — Вам лучше прилечь.
Пустоверы, оставшиеся без настоятеля, сгрудились поодаль, в стороне от цитадели. На площадке башни неспокойно ворочался дракон. Штурм сам собой прекратился. Никто из действующих лиц толком не понимал, что же делать. А те, кто мог на них повлиять, были заняты.
Одной небрежно брошенной фразой Бенга перенес себя и Хунда на десяток шагов и укутал покровом незаметности. Они не то чтобы стали невидимы для сторонних наблюдателей — за ними просто никому не хотелось наблюдать.
— Мне нужен перстень, который ты носишь, — без предисловий сказал Бенга. — Подумай, что ты хочешь взамен, рыжий пес северянин.
— А если я не отдам? — оскалился Хунд.
— Тогда его у тебя отберут, — сухо сказал Бенга. — И ты ничего не получишь взамен. Позволь мне упредить твои вопросы. Это королевский перстень. Он был украден. Я не знаю, как он попал к тебе, но это неважно.
— Добыл в бою, — хмуро сказал Хунд.
Южанин пожал плечами.
— Я же сказал, неважно. Говори, что тебе нужно, и ты получишь это в обмен на перстень.
Хунд задумался.
— Свобода, — нехотя сказал он. — Корабль с командой. Право плыть, куда мы захотим.
— Мы? — поднял бровь Бенга.
— Странствующие монахи, — холодно пояснил северянин. — Я принял пустоверие. И я теперь настоятель братства. Мы хотим покинуть архипелаг и выйти в мир.
Бенга выдержал паузу.
— Архипелаг заперт в Охранном кольце, — буднично сказал он. — Никто не сможет его покинуть. Я сам пытался и не смог.
— А! — ухмыльнулся Хунд. — Мы сможем.
— Пробуйте, — безразлично откликнулся Бенга. — Но пока действует магия, с островов нельзя выбраться. Так было всегда, это закон тысячелетий. Не знаю, чем хороша ваша пустая вера, но закон архипелага древнее.
— А как ты сам хотел выйти отсюда? — подозрительно прищурился Хунд.
— Путем грешников, — прошипел змеемаг. — Мне помешал вулкан.