Перстень без камня
Шрифт:
Ночью проснулся вулкан.
— Они что, вообще сдурели? — бурчал капитан, тщетно пытаясь взбить кулаком подушку. Подушка была плоская и жесткая, как скат.
Глухая дрожь сотрясала остров, в небе над ним плясали молнии, а призрачные огни в эту ночь резвились на мачтах всех кораблей в гавани, а не только «Летучей рыбы».
Весь следующий день капитан Атен провел на борту и от тоски даже починил сигнальный фонарь, который не горел последние лет восемьдесят. Над Шапкой висела свинцовая туча, гора грохотала, люди в порту бегали туда и сюда
— Капитан Атен! — достиг его слуха жалобный зов. — Ваша милость!
Пять человек топтались на пирсе, не решаясь даже близко подойти к проклятому кораблю.
— Не милость я! — рявкнул капитан, но на палубу вылез. — В чем дело?
— Это… того, значит… ну… Бабы проснулись! — брякнул сизый с перепою портовый грузчик.
Остальные, менее красноречивые, утвердительно замычали в поддержку.
— Какие еще бабы? — осерчал Бван Атен. — Я тут при чем?
— Дак эти… того… из сарая! — тяжко выдохнул оратор и утер вспотевший лоб пятерней.
— А! — догадался капитан. — Жабы обращенные? То есть обратившиеся?
Собеседник могуче закивал. Капитан Атен нахмурился. Жабы… Бабы… Девки… Дважды проклятые бедняжки, истинный облик которых навсегда изменен в жабий, а магическое поле заставляет их спать беспробудным сном. Беспробудным? Что-то с этим связанное хранилось в захламленных трюмах его памяти, что-то неприятное… Ну конечно! «Когда спящие проснутся…» Вот оно! Эээ… ну и что? Спящие проснутся, и дальше?
И тут Бван Атен вспомнил. При виде того, как меняется его лицо, грузчики попятились. Показалось — перед ними мертвец, скелет в ошметках истлевшей плоти… Видение мелькнуло и сгинуло. Проклятый капитан выглядел обычным южанином, разве что слишком трезвым на фоне остальных.
— Это… того… нельзя, значит? — упавшим тоном спросил вожак. — Ну… Поговорить с ними? Познакомиться…
— Можете говорить, — разрешил Бван Атен. — Теперь уже все равно. А ну, парни, у кого лошадь есть? Мне надо наверх, к королю. Срочно!
Вблизи вулкан выглядел как врата в иной мир.
Он был огромен. Он заполнил собой все чувства и все мысли. Рядом с ним невозможно было представить, что существует нечто помимо него.
Черные изломанные скалы содрогались, словно ребра агонизирующего исполина. Разверстая пасть толчками выхаркивала комки огня. Плевки растекались по склону, на глазах подергиваясь черной коркой. А над жерлом вздымался очередной фонтан алого пламени, фейерверком сыпались искры и во все стороны выстреливали раскаленные куски лавы.
Бенга окутал защитной оболочкой себя и спутника, иначе они не выжили бы здесь. Он молча парил в паре десятков шагов от кратера и, казалось, к чему-то прислушивался.
Йемителми не знал, что бывает
Змеемаг подхватил его уже на краю кратера и отхлестал по щекам, приводя в чувство. Йемителми заморгал. Глаза были в порядке.
— Можем возвращаться, — сухо сказал Бенга.
— Простите, — пробормотал Йемителми. Ему было неловко.
— Ничего, — усмехнулся змеемаг.
— А… вы уже все узнали? — не выдержал Йемителми.
— Да, — сказал Бенга. — Точнее: да — это магический источник чудовищной силы; да — я чувствую в нем направленную волю; и нет — я пока понятия не имею, что с этим делать.
Йеми бросил прощальный взгляд на кипение лавы. Теперь он знал, что еще глубже кипит магическая мощь во сто крат сильнее, чем огненная печь вулкана. Когда он осознал масштаб, ему стало страшно.
Бенга сделал знак, и они заскользили вниз в воздушном пузыре. Йемителми пришел в себя окончательно.
— Змей, — жестко сказал он, — а зачем ты брал меня с собой?
Бенга хмыкнул. Но ответил.
— Я ждал, что ты сделаешь глупость, мальчик, — прошелестел он. — Ты ее сделал. А пока тот, большой, интересовался тобой, я поинтересовался им.
— Спасибо, — криво ухмыльнулся Йемителми.
— Ты уже думал, чем займешься дома, в империи? — небрежно спросил Бенга. — Подумай. Возможно, я тебе кое-что предложу. Еще поговорим.
Бывший королевский почтальон поперхнулся, и дальше они летели в молчании.
Дрейк поднимался по широкой спирали. Здания дворца превратились в многоугольники крыш. Мелькнула и облезлая крыша кабачка «Королевский зверинец». Парк стал ковриком с геометрическим узором аллей. А на следующем витке вся территория дворца обернулась буро-зеленой заплаткой на фоне засыпанного пеплом плато, однообразно-серого, как небеленая холстина.
Мелькнули под крылом валуны и камни осыпей, свежие обрывы на склонах горы — дракон набирал высоту. Орвель и двое магов устроились у него на шее вполне комфортно. «Я лечу, — повторял себе Дрейк простую мысль. — Я лечу». Мышонок в складке его правого века думал сложнее: «Я мышь, которая смотрит на вулкан сверху вниз». И его трясло от ужаса и гордости.
Шапку в очередной раз заволокло испарениями, а когда пар отнесло в сторону, дракон оказался достаточно близко. Наблюдателям открылось самое средоточие вулкана.
Верхушка горы зияла провалом, и посредине воронки плескалось и бурлило огненное озеро. Его ало-оранжевая поверхность то вскипала пузырями, то на мгновение успокаивалась лишь затем, чтобы заклокотать снова. Исполин полоскал горло.
— Чуть в сторону, пожалуйста, — вежливо попросила дор Зеельмайн и добавила что-то еще — видимо, достигшее разума дракона, потому что он послушно отвернул.