Перстень Калиостро
Шрифт:
– Он раньше боксером был, в легком весе, – прошептал Леня, – теперь, когда просыпается, в первую минуту ничего не понимает и зашибить может.
Тем временем Потапыч полностью очухался и спросил:
– Ленчик, не зашибил я тебя ненароком?
– Нет, Потапыч, я остерегся.
– А чего будил-то? Спросить чего хотел?
– Да вот, Потапыч. Погляди, женщина фотографию принесла, пилоцереус Пульпика вроде бы цветет.
Потапыч достал из кармана сломанные очки, склеенные изолентой, водрузил их на нос и уставился на карточку. Через минуту созерцания он изрек:
– Она, Пульпика! Я же ее, холеру, в личность знаю – это Гусева Василия Николаевича. Звал он меня смотреть, как
– А когда это было? – высунулась Надежда.
Потапыч, неприятно изумленный, уставился на нее сквозь очки:
– Это что ж такое? Баба – в нашем клубе? Мать честная! До чего дожили! Вы что же, гражданочка, тоже кактусы разводите?
– Да нет, я так, спросить только… – стушевалась Надежда.
– А-а, – протянул Потапыч, – это ничего. Это можно. А я уж испугался – бабы кактусы начали разводить… Когда же у Василия Николаевича Пульпика окаянная цвела? Не то в мае. Не то в июне… Тогда как раз Танька, дочка моя непутевая, Гришку в дом привела…
– Замуж, что ли, вышла? – подтолкнул его Леня, увидев, что Потапыч глубоко и надолго задумался, и опасаясь, как бы он снова не заснул.
– Сам ты замуж вышел! Ты что, Леня, сдурел? Как это замуж за кобеля?
– За какого еще кобеля? Ты же сказал – Гришка…
– Ну дык что ж! Гришка – и есть кобель кавказской породы…
– С юга, что ли? С Кавказа? Лицо кавказской национальности?
– Ну ты даешь! Натуральный он кобель, кавказская овчарка! Гришкой – это я его обозвал, в память прежнего нашего секретаря обкомовского…
– Так в каком это году было, Потапыч? – Леня уже терял терпение.
– Дык аккурат пять лет будет в июне. Гришка тогда щенком был. Молоком поили, а сейчас такой здоровенный кобелина! Аккурат пятилеток!
– Вы уверены? Пять лет назад в июне цвела эта самая Пультика у Василия Николаевича Гусева?
Оба кактусовода уставились на Надежду в ужасе:
– Какая Пультика? – воскликнул Леня. – Пульпика!
У Потапыча слов уже не было. Он только выразительно взглянул на Леню: мол, говорил же я тебе! Как можно женщин подпускать к самому святому – кактусам!
Надежда поняла, что ее рейтинг в клубе безнадежно упал, но тем не менее задала последний вопрос:
– А где живет этот самый Василий Николаевич Гусев?
– Где живет… – обиженно пробубнил Потапыч. – Не живет, а жил. Переехал он в другой город… А жил на проспекте Декабристов… Офицерский, по-старому… или по-новому, черт их разберет. А дом не помню, номер, то есть, не помню. Потому что цифры вообще не запоминаю. Вот как идти мимо Театральной площади. Потом мост перейдешь – и сразу дом большой серый… на шестом этаже.
– А почему, вы сказали, он переехал? – не отставала Надежда.
– Почему-почему… Жена у него померла… из окна бросилась…
Надежда чуть не сделала стойку, как спаниель на болоте.
– Что вы говорите? Когда же это было?
– Тогда и было! – раздраженно ответил Потапыч. – Артистка она была… такая. – Он показал руками в воздухе, какая была артистка. – Ладно, гражданочка, дайте человеку отдохнуть, я и так с вами весь сон сбил.
Леня сделал знак Надежде, чтобы не приставала больше к Потапычу, это чревато неприятностями. Наверняка он знал особенности поведения бывшего боксера, и Надежда не стала настаивать, посчитав, что и так сегодня узнала уже достаточно. Главное – фотография оказалась не кадром из фильма, а зафиксировала событие, случившееся на самом деле, – женщина выбросилась из окна, вернее, ей помогли. И произошло это пять лет назад на проспекте Декабристов, ныне Офицерском… Теперь Надежда знала, что делать дальше…
В институте, где работала Надежда, сотрудникам полагался библиотечный
В нынешние тяжелые времена никто уже не может себе позволить валять дурака, и библиотечный день используют, чтобы как-то приработать.
Надежда же в свой библиотечный день встала пораньше и отправилась именно в библиотеку, то есть в хорошо знакомое ей место: в газетный отдел библиотеки имени Маяковского. Была у нее там знакомая, Лидочка, которая раньше, когда-то давно, работала в библиотеке у них в НИИ, а потом перешла в «Маяковку». Лидочка оказалась на месте и вышла к ней из-за стеллажа. Они поболтали немного, перебрали общих знакомых, потом Лидочка принесла целую кипу газет пятилетней давности, за май – июнь. Надежда выбрала солидные местные газеты типа «Санкт-Петербургских ведомостей», которые честно, хотя и немного занудно, освещали всю жизнь большого города. Она заняла угловой столик и погрузилась в чтение. Городская жизнь пятилетней давности проходила перед ней: «Визит президента Коста-Рики», «Присуждение ежегодной премии в области декоративного собаководства», «Петербургские производители пива нарушают антимонопольное законодательство»…
Заголовки пробегали перед ее глазами. «Потребительская корзина выросла за месяц на десять процентов»… «Вблизи станции Мга, где на днях сошел с рельсов грузовой поезд, завершены работы по устранению аварии»… «На месте пожара в складском здании возле Обводного канала найдены обгоревшие трупы четырех человек»…
Стоп! «Театр на Фонтанке прощается со своей актрисой».
Надежда внимательно прочла заметку.
«Вчера в любимом всеми жителями города Театре на Фонтанке прошла гражданская панихида по трагически погибшей актрисе Ларисе Гусаровой. С прощальным словом выступил руководитель театра заслуженный деятель культуры Российской Федерации Игорь Основьяненко. Мы помним Ларису Гусарову в ролях Элизы Дулитл и Катерины, Сонечки Мармеладовой и Лауры из „Каменного гостя“» …
Весьма интересно! Можно ли сказать про человека, что он трагически погиб, если он, то есть она выбросилась из окна? Можно, решила Надежда. Она никогда не была заядлой театралкой, но вспомнила Ларису Гусарову и ходившие в городе несколько лет назад туманные слухи о ее смерти. Ей припомнилось яркое выразительное лицо актрисы, вызвавшее в сознании какие-то смутные ассоциации. Что же тогда о ней говорили? Ничего определенного Надежда не вспомнила и решила просмотреть наряду с серьезными городскими газетами хотя бы часть бульварной прессы за тот же период. Здесь заголовки были совсем другого рода: «Знаменитая певица прячет любовника в прикроватной тумбочке»; «Кинозвезду изнасиловал взвод солдат»; «В Приозерском районе обнаружено племя людоедов»; «Греческий миллиардер – сын лиговской проститутки»…
Никогда раньше Надежда не читала столько бульварных газет, и от некоторых заголовков ее просто замутило. Но она взяла себя в руки и, мужественно продираясь сквозь заросли грязи и пошлости, увидела наконец кое-что интересное: «Известная актриса – жертва несчастной любви». Под эти заголовком была небольшая заметочка:
«Известная актриса Лариса Гусарова, о любовных похождениях которой знает весь город, по достоверным сведениям попросившего не называть его осведомленного источника, близкого к театральным кругам, влюбилась без памяти в знаменитого диск-жокея, чье имя мы называть не будем. Однако предмет страсти актрисы оказался геем, и она, не перенеся такого удара, покончила с собой, выпрыгнув из окна четырнадцатого этажа».