Перстень Матильды
Шрифт:
— Истица Андерсон-Романова! — водворяя очки на переносицу, строго сказал он. — Вы узнаете стоящую рядом с вами женщину?
— Какая она мне сестра?! — неожиданно взорвалась графиня фон Мекленбург.
Андерсон-Романова, не зная содержания документа, который только что был вручен судье,
— Не имею чести!
— Тогда разрешите представить, — иронически скривил губы судья, — это ваша родная сестра Ольга. Графиня фон Мекленбург-Романова!
— Какая она мне сестра?! — неожиданно взорвалась графиня фон Мекленбург. — Эта Андерсон в лучшем случае дворовая девка! Какая наглость выдавать себя за несчастную царевну! За мою бедную сестру…
Графиня промокнула глаза черным кружевным платочком.
— Но насколько суду известно, — обернулся судья к графине фон Мекленбург, — вы, то есть Ольга Романова, также были приговорены…
— Да, это так, — подтвердила графиня… — О, это были ужасные дни!.. И только то, что я была самой красивой из царских дочерей, меня спасло…
И графиня фон Мекленбург изложила суду историю своего чудесного спасения. Если бы господа судьи могли видеть ее в то время, они бы убедились, что ни один мужчина не мог оставаться к ней равнодушным. Все конвоиры готовы были отдать за нее жизнь… Однажды она увидела у дверей мужественного матроса…
В подтверждение своих слов графиня извлекла из сумочки пожелтевшую листовку, которая русскими буквами вперемешку с немецкими словами оповещала, что из-под стражи бежала «принцесса Ольга Романоф».
Пораженный таким удивительным совпадением, судья захлопнул том дела. Судебное заседание было прервано на неопределенное время. Адвокаты обеих сторон тут же принялись строчить ходатайства в высшие судебные инстанции. Непризнанные дочери русского самодержца, оглашая храм правосудия стонами и рыданиями, продолжали выяснять родственные отношения. При этом каждая из них норовила вырвать страусовое перо из шляпы своей соперницы и тем самым развенчать ее царственное происхождение.
— Если ви есть тохтер майнер фатер, — кричала Ольга фон Мекленбург, — тогда назови девчачий фамилий своей муттер!
— Я не буду отвечать на этот дурацкий кестьен, — увиливала от ответа Андерсон-Романова. — Чичас я иду магазин пур провизьон, а то бы я вам показала!
— О мерзавец! — благородно негодовала графиня. — Вас надо спускать по лестницам!
— Фи, видала я такие модели! — сбрасывая с себя аристократический флер, популярно изъяснялась Анна Андерсон. — Попробуй ходи на улиц, я тебя ауто задавлю! А теперича молчи!
Это была первая, но далеко не последняя встреча двух единокровных сестер. В дальнейшем дамам еще не раз предоставлялась возможность совершенствоваться в русской разговорной речи. Поскольку истицы претендовали на роль прямых наследниц, Владимиру, который доводился бывшему русскому самодержцу всего лишь двоюродным племянником, волей-неволей пришлось отступить на второй план.
Претендентки на наследство не желали уступать друг другу и вслед за своими адвокатами
Чемодан Владимира был по-прежнему пуст.
ЗАГОВОР ТУГОУХИХ
Немногие вдовы французских офицеров, сложивших головы в знойной Африке, могут похвастать тем, что им приходилось оказывать приют и покровительство двум подряд российским монархам. За отсутствием другой суверенной территории Владимир поселился в той же парижской трехкомнатной империи, в которой царствовал его покойный батюшка.
Каждое государство решает вопросы, соответствующие его масштабам. Первая государственная проблема, с которой пришлось столкнуться новому государю, были внезапно осложнившиеся отношения с мясником той самой лавочки, которая граничила с монархией на западе. Мсье Шарль, несмотря на свою принадлежность к сословию потомственных русских дворян, неожиданно отказал Владимиру в кредите. Этот недружественный акт западного союзника был вызван тем, что Владимир не захотел признавать долги своего покойного батюшки.
Сложности, вызванные отсутствием в распоряжении монархии свежего мяса, вынудили Владимира срочно созвать заседание государственного совета. Этот правительственный орган состоял из тех же столпов империи, на которые монархия опиралась в прошлом и с которыми связывала все надежды на будущее.
Справа от Владимира расположился обладатель самой пышной в Париже уникальной бороды Глазенап. Почетное право на это место им было завоевано не сегодня. Еще в декабре 1917 года Глазенап под началом Корнилова сражался против молодой Советской республики. Семнадцать солдат и белогвардейских офицеров были тем боевым подразделением, которым он тогда командовал. Но прошло немного времени, и Глазенап уже лихо скакал впереди эскадрона, а еще через каких-нибудь два месяца ходил в должности командира пехотного полка «добровольческой армии».
Во время разгула контрреволюции Глазенапу как верному слуге монархии был пожалован пост Ставропольского губернатора. В 1919 году бравый рубака Глазенап отличился при расправе над мирным населением, за что и был произведен в генерал-майоры. В том же году он принял командование армией от Юденича, а затем еще и приложил руку к формированию белогвардейских сил на территории панской Польши.
Сейчас же о прошлом этого преданного слуги престола напоминали лишь его пышная борода, унаследованная от предков, да зловещая биография.
Слева от Владимира занял место казачий атаман Науменко, который хотя и не был так популярен, как Глазенап, но имел не меньше заслуг перед империей. Уроженец станицы Петровской Кубанского казачьего войска Науменко после революции участвовал в так называемых первом и втором кубанских походах. В декабре 1918 года был произведен в полковники белой армии, а затем за «боевые отличия» в генерал-майоры. Годом позже вместе со всей убегающей армадой совершил морской переход по маршруту Ялта — Галлипольский полуостров и по непроверенным данным был тем самым кавалеристом, который в форме казачьего есаула верхом на бревне пытался догнать спасающееся бегством белогвардейское воинство.