Перстень Тамерлана

Посняков Андрей

– Вроде все цело, – не обращая на них никакого внимания, задумчиво произнесла Влада. – Не успели, с-суки. Ну что, пойдем?

– Погоди-ка…

Иван снова заметил чью-то тень в кустах сирени. Отправив Владу к себе – о, как смотрели на нее ребята! – сам быстро обежал вокруг дома – осторожно зашел к кустам с другой стороны. Ну так и есть! Спиной к нему стоял высокий сутулый мужик в длинном черном балахоне, ничего больше разобрать было нельзя – единственным источником света было чье-то окно. Мужик под ним и стоял и вроде бы что-то высматривал… да не что-то,

а пялился прямо на Иванов балкон! Что ж, мужика понять можно. Все бы пялились, кабы знали, кто такая Влада и в каком виде она там совсем недавно маячила.

Раничев ухмыльнулся, легонько стукнул мужика по плечу:

– Что тут делаем, гражданин?

Мужик резко обернулся – смуглый, морщинистый, мрачный – сверкнул белками глаз и неожиданно бросился бежать. Добежав до угла дома, обернулся – и Иван вздрогнул, разглядев в тусклом свете дальнего фонаря рваный шрам, пересекающий левую щеку незнакомца.

Раничев не стал преследовать его – к чему? Пожав плечами, направился было к подъезду, уже взялся за ручку двери, как…

Сверкая синими мигалками и завывая сиреной, к дому подъехал желтый милицейский уазик.

– Во, явились, не запылились, – прокомментировал кудрявый Ленька Тихомиров, Иван был с ним совершенно согласен.

– Нарушаем? – Выскочивший из машины бравый старшина, лениво поигрывая резиновой палкой, направился прямиком к подросткам.

– Да мы ничего такого, командир.

– И в самом деле, – вступился за ребят Раничев.

– А вы кто такой? – Старшина перевел на него подозрительный взгляд, принюхался: – Та-а-ак, и, похоже, пьяный! Протокольчик составим?

– Да вы для начала ко мне поднимитесь! Это ж мы вас и вызвали.

– Разберемся, гражданин. – Из уазика вылезла подмога в чине старшего лейтенанта. – О, какие люди! Здравия желаю, Иван Петрович. Не помните меня?

Раничев давно перестал этому удивляться. Город маленький – шесть школ всего-навсего, потому на бывших учеников можно было наткнуться где угодно – от прокуратуры до бомжовского подвала. Вот и этот… Рожа знакомая. Наверняка один из первых выпусков.

– Иван Петрович, заявление писать будете?

Иван Петрович махнул рукой. Черт с ним, с заявлением, не украли ведь ничего, да и вообще…

– Чего так поздно-то? – Раничев так и не вспомнил имя этого парня, старшего лейтенанта. Нет, рожа-то знакомая…

– Вы пятые за ночь, – устало признался милиционер. – Пока с одними разберешься, пока с другим – а машина всего одна. Бомжа еще полдня сегодня ловили, на рынке, гад, несколько грабежей совершил – продукты, одежда. Вроде его в вашем районе видели. Длинный такой, сутулый. Особая примета – на левой щеке шрам.

Иван снова вздрогнул, уже который раз за ночь. Этак и скоро и заикой стать можно!

– Видал я вашего бомжа, – тихо поведал он. – Только что. Куда-то туда побежал. – Он мотнул головой в сторону парка.

– Точно его видали? – обрадованно переспросил старший лейтенант. – Со шрамом? В парк побежал, говорите? Ну там мы его быстро возьмем – патрулей созовем на помощь. – Козырнув,

он побежал к машине… Запищал зуммер рации:

– «Лемболово», «Лемболово», пятьдесят девятому ответь…

– Может, за ними в парк сбегаем? – предложил кто-то из пацанов.

– Чего там делать-то? – с усмешкой возразил кудрявый Ленька. – Смотреть, как бомжа ловят?

Медленно, в задумчивости, поднимался в свою квартиру Иван Петрович Раничев, и.о. директора краеведческого музея. Как живое, стояло перед ним лицо человека со шрамом. Смуглое, волевое, жестокое… Нет, не очень-то был похож на бомжа этот странный человек со шрамом на левой щеке. Скорее совсем, совсем не похож.

Подложив под щеку подушку, спала на диване Раничева красивая женщина Влада, так и не дождавшаяся появления любимого мужчины. Иван хотел было ее разбудить, да пожалел – уж слишком сладко спала. Ладно, все хорошее – утром. Вышел на балкон, закурил, опершись на перила. Далеко-далеко, за синими холмами и лесом, уже подпаливали небо оранжевые лучики солнца. Май, черт побери, июнь скоро! Лето. Улыбнувшись, Иван тихо подошел к дивану и осторожненько лег рядом с Владой. Уснул почти сразу, чувствуя правым боком тепло прекрасного женского тела, и спал крепко, без сновидений, а когда проснулся…

Глава 4

Угрюмов. Гроза

Потемнели горные вершины,

Ливень грозовой, гремя, идет…

Георгий Кайтуков«Чудесный дождь»

…над городом вовсю сияло солнце. Заглядывало через балконную дверь в комнату, сверкало маленькой сваркой в хромированных частях усилителя, семицветной радугой преломлялось в плексигласовой крышке проигрывателя. Теплый веселый лучик упал на спящих, пробежал по голой груди Влады, уперся прямо в глаза Раничеву. Тот еще больше зажмурился, заворчал что-то, перевернулся на другой бок и, приоткрыв левый глаз, уставился на цифры электронных часов. Десять ноль пять…

Раничев закрыл глаз… и тут же в ужасе распахнул оба! Десять ноль пять? Проспали!

– Влада, просыпайся!

Соскочив с дивана, Иван метнулся на кухню – включил чайник – затем быстро бриться. Про музыку, уж конечно, не забыл – непростительно то для старого меломана – с винилом возиться не стал, некогда, взял с полки первый попавшийся сидишник – сборник рок-н-роллов – то, что надо!

– Вставай.

– О боже, что ты включил? – Влада потянулась. Случайно глянула на часы – мама родная!

Уложились – как спринтеры – минут в десять. Дожевывая на ходу, прыгнули в «гольф», поехали…

Влада высадила его у музея, чмокнула в щечку, отъезжая, помахала рукой. Раничев тоже махнул на прощание, рванулся в музей, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Егорыч, экскурсанты здесь уже?

Заспанный сторож недоуменно пожал плечами – какие еще, блин, экскурсанты? – потом вспомнил, улыбнулся:

– В одиннадцать будут – звонили.

– Ну, слава богу! Успел. Наши пришли уже?