Пертурбации и козни
Шрифт:
Итак, кто же это у нас такой сердитый на Ваньку Силаева?
На мой невысказанный вслух вопрос немедленно отреагировал дотошный Николай:
— Вадим Андреевич Засекин-Титов, глава ветви Титовых, пятидесяти пяти лет отроду. Продвинутый артефактор и немного маг-универсал, что помогает ему при работе по созданию зачарованных вещиц. Женат, двое взрослых сыновей. Во владении Титовых пара десятков производств разной направленности, а также небольшие по площади Пустоши под Тулой. Ежегодный доход ветви Титовых по приблизительным оценкам составляет четыре с лишним миллиарда рублей чистой прибыли.
Пассивное
Впрочем, мне плевать, чем именно так обижен на меня Титов. Скорее всего, физия у меня чуть-чуть моложе, симпатичнее и наглее, чем у этого надутого индюка. Вот он и бесится.
В ожидании прибытия законного душеприказчика Льва Григорьевича, народ толпился у расставленных вдоль стен столов с выпивкой и закусками, при этом негромко беседовали на какие-то интересующие их темы. Я также не стал стесняться. Подошел к одному из столиков и основательно побаловал себя крабовым салатиком и бутербродами с икрой морских ежей. Вина употреблять не стал, запил деликатесы клюквенным морсом.
Тут и господин Феклистов вошел в помещение, небрежно помахивая портфелем, сработанным из кожи какой-то твари Пустошей — уж очень он фонил магией. А еще этот кейс был неплохо защищен чародейскими заклинаниями от любых попыток завладеть им незаконными методами.
— Доброго дня, уважаемые господа! Прошу прощения за небольшое опоздание. На Макарьевском мосту случилась разборка между бояричами Андроновым и Потемкиным. Пришлось подождать, пока полиция во всем разберется и освободит проезд. — Судя по ровному свечению ауры, Николай Ильич насчет своего опоздания ничуть не «парился», что также явственно читалось на его довольной жизнью физиономии. Подойдя к стоящему посреди помещения специальному столу, он небрежно кинул на него свой портфель. Затем тщательно протер руки извлеченной из кармана спиртовой салфеткой и открыл замок с помощью небольшого ключика. Затем достал из кейса опечатанный несколькими сургучными печатями большой конверт из плотной пергаментной бумаги бледного серо-желтого цвета. Наконец объявил во всеуслышание: — Уважаемые господа, прошу всех подойти поближе, дабы лично убедиться в сохранности магических меток на печатях, а также, что данный пакет не вскрывался после того, как Лев Григорьевич собственноручно вложил туда свое завещание и опечатал печатью главы рода.
Подошли, посмотрели, кое-кто даже потрогал руками. Мне же было достаточно посмотреть на него в магическом диапазоне. Действительно, все метки на месте, следы попыток вскрытия отсутствуют.
— Всё нормально, Николай Ильич — высказал общее мнение самый пожилой из нас князь Засекин-Ставров, — вскройте же наконец этот злосчастный конверт и зачитайте волю покойного. Сил более нет терпеть эту неопределенность.
Душеприказчик Льва Григорьевича ловко сломал печати и извлек на свет сложенный пополам лист писчей бумаги стандартного
— Я, Лев Григорьевич Засекин, находясь в здравом уме и твердой памяти, объявляю свою волю. Своим преемником на посту патриарха объявляю Ивана Игнатовича Засекина-Силаева… Дата, подпись, личная княжеская печать. Прошу убедиться, господа… Ах да, — Феклистов изобразил фальшивое смущение на физиономии, — тут еще приписочка имеется… Сейчас зачитаю: Прошу родственников не удивляться моему выбору, с этим засранцем всем вам хоть и будет нелегко, но скучать он вам не даст — это я вам гарантирую.
На какое-то время в помещении воцарилась гробовая тишина. Никто не хотел верить, что выживший из ума старик передал бразды правления родом в руки какого-то до недавнего времени никому неизвестного и не воспринимаемого всерьез старожилами рода неофита.
— Не может быть! — первым возопил Ставров. А вслед за ним и все прочие присутствующие князья начали выражать свое несогласие с решением покойного патриарха. В результате шум поднялся, впору уши затыкать.
Если все прочие князья были возмущены, я же просто растерялся. Ну дед, такую свинью подложить, если, конечно, это не банальный розыгрыш. Впрочем, на дворе не первое апреля, как-никак канун Рождества, да и место и время для подобных шуточек совсем не подходящее. Выходит, отныне я главный в роду князей Засекиных. Патриархом себя назвать, как-то язык не поворачивается. Ну какой из меня патриарх в двадцать два-то года. М-да, подкузьмил Лев Григорьевич, так подкузьмил, что слов нет! Мало мне своего хозяйства, теперь вдобавок та ещё обуза на мои плечи…
Впрочем, более или менее прокачать ситуацию у меня не получилось. Из состояния глубокой задумчивости меня вывел громкий голос подошедшего блондинистого щеголя, что все это время смотрел в мою сторону с нескрываемой звериной ненавистью, определенно, метил на это место и вне всяких сомнений, был в курсе, кого именно патриарх рода назначил своим преемником:
— Признавайся, щенок, каким колдовским зельем опоил Льва Григорьевича?! Не мог патриарх назначить на свое место желторотого юнца! А может, это ты его и убил?!
После столь громогласных обвинений мне от Титова прилетела хлесткая пощечина, как раз той самой рукой, на которой был надет подозрительный перстенёк. В момент кратковременного контакта его ладони с моей щекой из артефакта выскочила тонкая игла через которую был впрыснут смертоносный яд. Настолько смертельный и быстродействующий, что стразу же после попадания отравы в кровь я должен грохнуться на пол и забиться в предсмертных конвульсиях, чтобы вскоре отправиться на очередное перерождение.
Ну это по задумке недоброжелателя, который, мне теперь уже точно известно, сам же и причастен к гибели прежнего патриарха. Однако, зная о свойствах перстня и о том, какой именно яд в нем находится, я позволил этому гаду нанести смертельную пощечину.
Зачем я это допустил? Дело в том, что оставлять с живых человека, консенсус с которым в принципе невозможен я не собираюсь. Иными словами, мне нужен законный повод, чтобы самому отправить на тот свет этого негодяя. А еще, прошу не забывать о том, что я все-таки целитель и нейтрализовать любой попавший в мой организм яд для меня как два пальца об асфальт.