Перунов век. Мировое древо
Шрифт:
Отчего медлит Громов, Георгий же победил? Или это Людмиле кажется, что прошло так много времени? Рука Константина Андреевича наконец-то взлетела вверх. Дуэль остановилась – можно было спрыгнуть с бревна и бежать к другу.
Велеславский опустил руки и стал приподниматься, но Борский поднял голову и вытянул вперёд руку. Кажется, сдаваться он был не намерен. Новый древесный корень схватил Георгия за ногу, притянул к земле, а второй щупалец ударил друга с размаху по плечу.
–
Но две черные тени не хотели останавливаться. Велеславский в этот раз не оттолкнул, а притянул к себе Борского и ударил ему под дых. Хватка корней, видимо, ослабла.
Магическая дуэль, на глазах, превращалась в обычный мордобой. Борский перевернул Велеславского на спину, зафиксировал, сел на него и стал наносить удары. Георгий упёрся одной рукой в рёбра противника, а второй попытался дотянуться до шеи.
Людмила бросилась к ним. Она ещё не добежала, когда двое молодых людей, согнувшись от дикой боли, откатились в разные стороны, будто поражённые электрическим током.
Княжна Чернышёва бросилась к Велеславскому. Друг тяжело сопел, но, кажется, был цел. Она осторожно оглядела и ощупала его руку: перелома удалось избежать, но гематомы ещё долго будут напоминать Георгию о произошедшем.
– Дуэль завершена. Первая кровь состоялась. Князь Велеславский победил. Конфликт исчерпан. Князь, вас ожидают гости, стоит вернуться к ним на правах победителя и по закону гостеприимства. Вы же, господин Борский, немедленно отправитесь домой. Боюсь, если вы продолжите в таком же духе, то все приличные дома закроются перед вами. Кажется, вы строите успешную карьеру? Не думаю, что вашим сослуживцам будет приятно узнать подробности сегодняшней дуэли.
– Вы не в армии.
– Да, но у меня там много друзей. Ваш прямой командир, к примеру, мой старый друг.
– Прошу прощения, ваше сиятельство. Погорячился.
– Мне кажется, что прощение здесь следует принести Георгию Борисовичу, за неподобающий для благородного человека поступок, и Людмиле Александровне за оскорбление. Меня удивляет, как на ваших плечах ещё держится этот мундир.
– Зато, я бы не сменил синие крылья на чёрные.
– Вероятно, вас поспешно облачили в синий. Или хотите меня оскорбить? Две дуэли подряд – слишком тяжело для вас.
– Я не дурак с вами драться.
– Раз вы не дурак, то прошу покинуть это место.
Борский поднялся на ноги. Его лицо было разбито в кровь. Вперемешку с землёй и кровоподтеками он словно надел на себя страшную маску. Наглец отряхнулся, посмотрел на Людмилу и Велеславского. Девушке показалось, что по его взгляду можно было понять, что всё ещё далеко не окончено. Но юноша лишь кивнул и пошёл к людям, которые так и не нарушили условленной границы.
Людмила
– Ты в порядке?
– Немного болит рука, но не серьёзно.
– Приложим что-нибудь холодное.
Княжна Чернышёва аккуратно перехватила друга под руку, но тот покачал головой и, улыбнувшись, высвободился.
– Я в порядке, не переживай так.
– Людмила Александровна, постойте. Князь доберётся сам, приложить холодное он сумеет и без вас.
Георгий пожал плечами и направился к гостям. Людмила улыбнулась другу и повернулась к Константину Андреевичу.
– Хотите мне что-то сказать?
Громов молчал. Он подошёл к берегу реки, наступил на хрупкий ледок, погрузив носок сапога в ледяную воду и оттолкнув им льдинки в разные стороны. Людмила не отводила от него взгляда, но и задавать новый вопрос не спешила, предчувствуя очередную порцию наставлений. Молчать было неловко, но, когда последние зрители скрылись в древесном туннеле, он всё же заговорил.
– Кажется, я запретил приближаться сюда, пока идёт дуэль.
– Дуэль была закончена. О том, что Борский продолжит драться, никто не мог знать.
– Вы увидели, что он продолжил. Почему не остановились?
– Геру могли убить!
– Вы не верите в справедливость богов?
– Я верю в наглость, власть и человеческую подлость. А Георгий всего этого лишён, – вспомнив, что только благодаря Громову этот кошмар окончился почти без последствий, Людмила решила сменить тон, – я беспокоилась за него, простите. К тому же любой расклад в этой дуэли не в его пользу. Убьют его – всё, что не упало до этого, рухнет в один миг. Убьёт он, и к его славе кредитора добавится слава убийцы. Люди умеют искажать правду, любят это делать.
– Вы посчитали, что смогли бы его спасти, толкнув противника или встав между ними?
– Не знаю.
– Откуда такая страсть стоять на линии огня? В доме Велеславских вы тоже могли пострадать.
– Не могла. Вы ударились довольно сильно. Использовать способности вы бы просто не смогли.
– В таких случаях выручает пистолет. А если бы я уже нажал на курок?
– Не нажали же. Вы бы не стреляли в доме, где есть те, кто может пострадать.
– Считаете так?
– Это же правильно, – удивительно, но Людмила и правда сама в это верила.
– Если бы Велеславский продолжил меня убивать, я бы молча позволил сделать начатое, потому что в доме могли пострадать?
– Нет, я бы не дала ему вас тронуть.
– Замечательно. В таком случае, благодарю вас за моё спасение.
– Опять издеваетесь?
– Отнюдь. Действительно вам благодарен. Кажется, ещё ни разу женщины не спасали мою жизнь. Интересный опыт, стоит его пережить гордо и по возможности молча.
Людмила никак не могла понять по его отстранённому лицу, шутит племянник императора или нет.