Перунов век. Мировое древо
Шрифт:
Велеславский вытащил из внутреннего кармана сложенную гербовую бумагу и протянул сестре. Лиза взяла завещание, раскрыла и быстро пробежала глазами. С каждой строчкой её решительность и напор гасли. Она была похожа на свечу, которая долго боролась со сквозняком, а потом потухла. Подруга молча протянула документ брату.
– Видишь, я не знаю с чего здесь даже начать, – только Велеславский мог обвинять и извиняться одновременно.
Лиза наблюдала за братом, Людмила боялась пошевелиться. В гостиной раздавалось только сбитое
Нарушил затянувшееся молчание сиятельный племянник императора.
– Могу одолжить вам небольшую сумму. Её хватит погасить первые долги, а дальше придумается что-нибудь.
Менять один кредит на другой – не лучшая идея, но если не остаётся другого выбора…. Быть может, Громов предложит небольшие проценты или сумму вовсе без процентов. Людмила подумала, что такое предложение стоит выслушать, но Георгий считал иначе.
– Да идите вы к чёрту! Вы и ваши деньги!
– Собственно, я не настаиваю, Георгий Борисович, – Громов легко спустил оскорбление и повышенный тон.
Людмила не понимала почему. Вероятно, не понимала и Лиза, но бросилась спасать брата, обратив всё внимание собравшихся на себя.
– Я не разбираюсь в ваших заводах, фондах и кредитах. Да и признаться, не хочу разбираться, но за Марова я не выйду.
Георгий жертвы сестры не оценил и продолжил жечь окружающих в пламени своего горя.
– А за кого? За такого, как Лёша?
Упоминание погибшего возлюбленного разозлило подругу. У неё почти мгновенно побелели лицо и руки.
Людмила не заметить этого просто не могла, так почему же всего этого не видел Велеславский? Вот так и совершаются убийства на бытовой почве: невнимательно отнёсся к сигналам и всё – ты уже покойник.
– Твоими стараниями, братец, нет. Лёша же погиб. Или я неправильно поняла Людмилу? Мог бы рассказать и сам, всё-таки родной человек. Пусть и наполовину.
Брата и сестру стоило разнять, но Людмила не понимала, как остановить эту перепалку. Полезть сейчас, значит получить двойной отпор и уехать зализывать раны домой. Княжна Чернышёва посмотрела на Громова, но тот в ответ только едва заметно пожал плечами. Наверное, он тоже не привык к столь бурным выяснениям отношений и сейчас, как и она, размышлял о том, что может эту сцену прекратить.
– Ты видела, что мы обязаны выплатить Марову, если разорвём помолвку? Мы отдаём половину всех владений. Это грабёж.
– В грабеже разбирайся сам и не трогай меня!
– Ты выйдешь за Марова, пока скандал не докатился до столицы, и спасёшь нас.
– С чего бы? Я не верю твоим бумажкам! Мой дедушка обещал мне иное, и я верю его словам.
Как бы они не наговорили при Громове лишнего. Людмила снова взглянула на столичного нечистика, но он просто молча наблюдал за происходящим и не спешил уходить, как того требовали приличия.
– Лиза, а если про твою «свадьбу» узнают в Перунграде?
– Ты меня обвиняешь? А как узнают? Ты расскажешь? Люда? Может, у Константина Андреевича длинный язык? Не довелось это проверить, – Лиза явно призывала вмешаться второго мужчину в этой комнате.
Её намёки мог не понять только очень глупый человек, или тот, кто не хотел ничего предпринимать. Но Громов не спешил откликаться на зов Елизаветы Борисовны, и ей пришлось продолжить убеждать своего брата самой.
– Если я выйду замуж за дворянина, то это, по меньшей мере, будет сын императора. Как тебе его императорское высочество Иван?
– Ты дура?!
– Оскорбления при людях, – Лиза вновь посмотрела на Константина Андреевича. Хоть и говорила она всё Велеславскому, но слова, видимо, предназначались отнюдь не ему, – я думала, ты воспитан лучше. Всё-таки ваша армия делает из вас неотёсанных грубиянов.
– Я не хотел оскорбить тебя, – даже Георгий был смущён её обвинением, а вот Громов, словно не понимая намёков подруги, с интересом ждал продолжения. – Просто он наследник престола.
– Я не достойна престола, брат?
– Он самый мерзкий человек, которого я знаю.
– А я, по твоему мнению, дура. Из нас выйдет отличная пара.
– Я посажу тебя под замок до приезда Марова, на правах старшего брата.
Георгий схватил Лизу за руку. Подруга не растерялась, попыталась влепить пощёчину, но он перехватил и вторую руку. Людмила инстинктивно шагнула к Велеславским, обдумывая как остановить начавшееся рукоприкладство.
– Давай, попробуй! – Лиза пыталась вырвать руки, но Велеславский держал её крепко.
– Георгий Борисович, это всё, несомненно, небезынтересно, но давайте вы уберёте руки от своей сестры, и она спокойно уйдёт. – Громов сделал два шага в сторону Велеславского, тот отпустил сестру.
Лиза моментально спряталась за Людмилу, растирая запястья. Георгий развернулся к прервавшему их ссору Константину Андреевичу.
– Не надо мне указывать, что и как делать! Какого чёрта вы лезете ко мне и к моей сестре!
– Я не хочу ничего дурного. Просто не считаю, что мы с Людмилой Александровной должны становиться свидетелями столь бурных сцен. Хватать девушку за руки… Георгий Борисович, а вы мне были симпатичны.
– Уйдите прочь, если вас такие разговоры смущают! Вон из моего дома!
Велеславский подлетел к Громову и схватил его за лацканы сюртука. Столичный нечистик не сопротивлялся и не вступал в потасовку. Только спокойно и коротко ответил:
– Не подумаю.
– Тогда я вас уберу!
Георгий, кажется, был не в себе и не очень понимал, что делает. Юноша отпустил ни в чём не повинный лацкан, но тут же взмахнул рукой, отправив Константина Андреевича в полёт. Людмила, повинуясь скорее интуитивному порыву, чем разуму, бросилась на Велеславского.