Первая академия. Том 3
Шрифт:
— Допустим, они это поймут, допустим, заключат с вами перемирие. Но что потом? Накопят силы и ударят вновь?
— Лишь в том случае, если мой род ослабнет. А я этого не допущу. Знаете, Алексей, а я ведь думал над нашим разговором, — сменил тему Пётр Петрович. — Я с самого начала собирался отдать некоторые предприятия своим родственникам, особо отличившимся на поле боя. А вы хоть и не мой родственник, но тоже сделали много для нашей победы. И будет справедливо, если вы получите свою долю. Говорите, вам чугунолитейный завод приглянулся?
— Да, Пётр Петрович,
— Что ж, забирайте. Но при одном условии: десять процентов предприятия останется за мной. Это условие выполняют все члены моего рода, даже Борис Порфирьевич, и я не могу сделать исключение ни для кого. Переоформление предприятия, налаживание работы также полностью берёте на себя. Впрочем, могу попросить своих юристов помочь вам, если возникнут трудности.
— У меня есть юрист в Ярославле.
— Как скажете. Но, если надо, обращайтесь, поможем.
— Благодарю, Пётр Петрович.
— Не за что, Алексей. И вот ещё что. Вам понадобится стража. Людей,которые у вас в Ярославле, будет недостаточно. Но здесь я также готов помочь. Вот моё предложение: я даю вам двести тысяч под три процента годовых и помогаю с набором людей. Чтобы реорганизовать производство и нанять охрану, вам понадобится много денег, а мне не хотелось бы, чтобы у вас всё пошло в тартарары в первый же год.
Предложение было заманчивым. Я и сам не знал, откуда взять деньги на развитие нового предприятия, а тут — двести тысяч даюти всего под три процента. Да и стражу нанимать надо — Пётр Петрович прав и в этом. Желательно держать в Чусовградечеловек десять-пятнадцать минимум, а чтобы только нанять их, понадобится тридцать-сорок тысяч. А их ведь надо ещё обучить, вооружить и жалование платить.
Пока я не был уверен, есть ли смысл развивать собственное дело на Урале, особенно сейчас, когда здесь льётся кровь и враг может в любой момент попытаться вернуть себе то, что мы у него отняли, но подарок Оболенского меня всё равно обрадовал.
Понятное дело, Пётр Петрович расщедрился не от доброты душевной. Вероятно, он тем самым пытался глубже вовлечь меня в текущий конфликт. В ином случае я бы получил деньги, уехал в Москву и забыл бы о том, что здесь происходит, а теперь нет, мне придётся контролировать ситуацию, и если боевые действия возобновятся, возвращаться сюда, чтобы защищать собственное имущество, а не в качестве наёмника.
И всё же я согласился. Огромный завод мне доставался совершенно бесплатно, надо было брать.
— Я согласен, люди мне нужны, деньги — тоже, — сказал я после короткого раздумья. — Благодарю за помощь.
— Оболенские никогда не бросают своих родственников и друзей. Завод можете начинать переоформлять, думаю, к концу месяца. Если до августа ничего не произойдёт, то смысла тянуть дальше нет. Ну а мне пора. Поезд скоро отправляется. Желаю вам удачи в новом деле, Алексей. И заходите как-нибудь на ужин, когда вернётесь в Москву.
Мы пожали друг другу руки, и Пётр Петрович быстро зашагал к чёрному угловатому лимузину с широкими крыльями, что стоял возле крыльца.
Не
Мы с моей попечительницей уже давно не общались. С тех пор, как прибыл в Екатеринбург, ни разу ей не позвонил. В комнате моей телефона не было, да и вообще, я решил полностью сосредоточиться на моём нынешнем задании. Но о таком событии, как приобретение завода, я просто не мог Лизу не уведомить, ведь скоро ей предстояло самой лететь на Урал.
Лиза была несколько шокирована известием.
— Но погоди, Алексей, я даже не знаю, с чего начать, — заволновалась она. — Как нам с этим заводом разбираться? Как нам с местными властями вопросы решать? Это же незаконный отъём предприятия! Не думаю, что мы справимся собственными силами.
— Господин Колотило уже занимался подобными вещами. Опыт есть. Может быть, юристы Оболенских помогут. Вряд ли, конечно, бесплатно, но деньги у нас есть.
— Да-да, ты прав, я для начала свяжусь с Петром Петровичем и всё у него хорошенько разузнаю. Надеюсь, он не откажется помочь.
— Кстати, Пётр Петрович на развитие дела обещал двести тысяч дать под три процента. Я согласился, деньги нам нужны, а когда начнём прибыль получать, постепенно всё вернём.
— А ты уверен, что тебе нужен это завод? Что нам там делать, на Урале? Мы никогда там не жили. Там чужие рода, там у нет знакомых, да там вообще война идёт!
— Да, но активная фаза уже закончилась. Мы неплохо потрепали противника. На данный момент победа осталась за нами.
— И всё равно там опасно.
— Лиза, я всё прекрасно понимаю. Не держи меня за дурака. Но считаю, надо попробовать. А если ничего не выйдет, завод продадим тем же Оболенским и получу хорошие деньги, которые сможем вложить во что-то ещё.
— Сразу деньгами надо было брать, — вздохнула Лиза. — Ну ладно. Решил, так решил. Когда мне надо в Екатеринубрг лететь?
— В конце месяца. Я как раз отработаю свой контракт, а ты бери господина Колотило, Нику и давай сюда. Будем вместе разбираться.
— Поняла. Значит, буду готовиться.
— Кстати, как там дела в Ярославле? А то мы с тобой давно не общались.
И Лиза начала рассказывать.
Дела в Ярославле шли не так уж и плохо, можно даже сказать, хорошо. Доменную печь установили новую, выплавку чугуна довели до прежних объёмов. На нас вышел один из знакомых Петра Оболенского, и мы договорились поставлять ему сталь для его станкостроительного завода, что почтинивелировало ущерб от двух разорванных весной контрактов. Да и Горбатов без дела не сидел. Нашёл рынок сбыта в Италии, и вскоре мы планировали начать работать на экспорт.