Первая академия. Том 3
Шрифт:
Но когда в первое же воскресенье учебного года меня пригласил в гости Пётр Петрович, я отказаться не смог.
Ужин проходил в тесном семейном кругу. Помимо главы рода за столом присутствовали два его сына, дочь и супруга Наталья Игоревна. Мне показалось, что и ко мне они относятся почти как к родственнику. Общались мы без официоза, тепло, по-домашнему. Ну и разговор опять зашёл о моём будущем, в том числе, и о женитьбе.
— Вам же Борис Порфирьевич предлагал свою дочь в жёны? — без обиняков поинтересовался Пётр Петрович.
— Предлагал, — ответил я. — Мы
— Да ну, глупости! — с добродушной улыбкой воскликнул Пётр Петрович. — Простите меня, конечно, но что там думать? Оба молоды, красивы, полны сил. Какие раздумья? Ох, уж эта Мария. Говорил ведь Борису Порфирьевичу, воспитывать девчонку надо, а то дали волю, думают они, видите ли… Как по мне, тут и думать нечего. Венчайтесь, а потом и общайтесь, сколько душа пожелает.
— Верно-верно, — поддержала мужа Наталья Игоревна, — в наше время совсем другие порядки были. Что батюшка скажет, такова, значит, судьба. А нынче распустились барышни, подавай им то, это, пятое, десятое.Совсем родителей ни во что не ставят.
— И всё-таки мы решили не торопиться, — сказал я. — Обвенчаемся, куда ж денемся? Сейчас меня волнуют совсем другие вещи. Учёба, тренировки… — тут я осёкся, не зная, стоит ли говорить, но решив, что время пришло, продолжил. — С врагом моим разобраться надо. А потом уже и о личной жизни думать. А то какая может быть женитьба, когда меня постоянно преследуют? Надо устранить угрозу.
— Разумно рассуждаете, Алексей, — Пётр Петрович посерьёзнел. — Только позвольте спросить, а как же вы разобраться с врагом-то вашим собираетесь? Мы с вами обсуждали этот вопрос. В одиночку вы ничего не сделаете.
— Ну почему же? Сделать-то можно и в одиночку, были бы силы. Например, на дуэль вызвать.
— Ради Бога, Алексей, будьте осторожны, — проговорила Наталья Игоревна. — Дуэли-то у нас запрещены, да и опасное это занятия.
— Это верно, — кивнул Пётр Петрович и сразу же перевёл тему. — А как ваш завод поживает, Алексей? Пошло дело? Бумаги все оформили?
Пришлось рассказывать о том, сколько возни было с документами, с которыми юристы до сих пор не могли разобраться, о проблемах с персоналом и прочее.
А после ужина, когда мы прощались, Пётр Петрович вышел со мной на улицу, предложив побеседовать наедине.
— Вы про дуэль, помнится, что-то говорили, — сказал он. — Уж не намереваетесь ли вы Шереметева на дуэль вызвать? Это весьма опрометчиво будет. Давайте-ко я вам кое-что объясню…
Глава 11
Мы с Петром Петровичем прохаживались по дорожке среди зелёных клумб, раскинувшихся перед домом. Свет горел только на втором этаже, да и то не везде. После заполненныхстражей особняков в Екатеринбурге, даже непривычно было видеть огромный дом, почти никем не охраняемый.
С первых же слов стало понятно, что глава рода не одобряет моё намерение вызвать Шереметева на дуэль. Я рассказал, как планирую
— Я крайне не советую вам это делать, Алексей. Шереметев не станет с вами сражаться, — уверенно проговорил Пётр Петрович. — Ему не нужен честный поединок, он желает уничтожить вас — это единственная его цель.
— Откажется? Тогда это станет для него позором, — напомнил я. — Как он может отказаться?
— Способ найти несложно. Разница в рангах может стать железным поводом, чтобы не драться с вами. Шереметев будет использовать любую возможность.
— Если он хочет убить меня, то драться со мной — самый верный способ. У него пятый ранг, у меня по бумагам — седьмой. Он не упустит такой шанс.
— И всё равно это риск. Зачем Святославу рисковать? Скорее всего, он будет апеллировать к закону. Дуэли запрещены, и если вы бросите вызов на виду у высокопоставленных персон, вас просто арестуют.
Я рассмеялся:
— Это ж смешно. Князья открыто воюют, одарённый уничтожают друг друга и гибнут десятками, а меня арестуют за то, что я решил подраться с одним человеком? Бред! Просто бред сивой кобылы!
— Алексей, вы должны понимать, почему так происходит. Все эти войны… боюсь, они выгодны нашим врагам. Ведь они ослабляют нас, а значит никто не будет мешать литься крови. Но вызвав на бой главноуправляющего первого отделения, вы посягнёте на тех, кто стоит у власти и…
— Думаете, я не понимаю? — перебил я. — Прошу прощения, Пётр Петрович, но мне не надо объяснять, как всё устроено. Вот только выглядит это абсурдно. Я бы хотел жить в стране, где закон превыше всего, а не воля нескольких выскочек.
— Алексей, все мы хотим этого! За это и боремся. Ради этого погиб ваш отец. Но, к сожалению, пока удача не на нашей стороне. Если получится закрепиться на Урале, у нас будет больше сил и больше возможностей. Поэтому ваше участие в сражении с Демидовымиявляется не толькопомощью моему роду, но и служит общему делу. И однажды наша сила будет столь велика, что мы бросим вызов негодяям, вроде Шереметева, Орлова, Бельского, Долгорукова и прочих. А для этого действовать сообща. Если вы совершите столь опрометчивый поступок, если дадите повод себя арестовать, мы лишимся сильно союзника, а вы так не отомстите за своих родителей, Алексей. Поэтому настоятельно не советую ничего предпринимать.
— Допустим. Допустим однажды мы бросим вызов этим негодяям. А дальше что? Вы видите, что будет дальше? То же самое? Вы встанете у руля, а другие будут пытаться вас свергнуть? И так до бесконечности?
— Ну почему же? — Пётр Петрович даже смутился. — Нет… мы… на самом деле, об этом рано пока говорить. Мы слишком далеки от победы.
— Такое, как сейчас, не должно повториться. Я не хочу вечно проливать кровь, я не хочу, чтобы мои дети жили в нескончаемой междоусобице.
— Никто этого не хочет Алексей. Но сейчас важнодругое.