Первая гастроль

Серегин Михаил Георгиевич

Типичную совковую мамашу в таком ребенке раздражало бы абсолютно все. Во-первых, манера говорить: глотает окончания, будто захлебывается. Во-вторых, поза: руки в боки. В-третьих, кольцо в ухе и прическа. Кольцо маленькое, но, судя по доходам «батька», золотое. Прическа отсутствует. Косматая голова не встречалась с расческой дня три. В-четвертых, одеяние: майка рваная, хоть и чистая; на ногах расписанные обычной шариковой ручкой кроссовки – в основном нецензурная брань на английском языке; на коленках

и запястьях смывающиеся татуировки с чертями и... обнаженными девочками.

Генералов развернул красную книжечку.

– Надо поговорить.

Пацан вытаращил глаза.

– Менты... – Он сделал несколько шагов назад. – Снова менты! Вы достали моего батька вчера. Никогда не слышал, чтобы он так ругался!

– Наверняка это были не мы, – подала голос Дарья.

Подросток смерил ее оценивающим взглядом и потом выдал:

– А ты ничего!.. Уже трахаешься, да? Я тоже трахаюсь. Это здорово, да? Давай как-нибудь...

– Ну, ты! – рявкнул Генералов. – В доме есть еще кто-нибудь, кроме тебя?

– Все негры, включая родителей, на работе. Пить будем?

Манера общаться со взрослыми была у мальчика, как бы это помягче, нестандартная. Даже по телевизору такого не показывают!

– Пить не будем, – отрезал капитан, разглядывая роскошный холл, где были и ковры, и огромная хрустальная люстра, и камин. – Ты знаешь что-нибудь об убийстве?

– Ничего я не знаю.

Он ответил слишком резко. Взрослые мгновенно почувствовали ложь.

– Мы могли бы договориться... – Дарья вытащила пачку денег.

– Это че, баксы?

– Пятьдесят долларов за информацию.

– Сто! – тут же сориентировался купчик.

– Хватит и этого, – отрезала Дарья. Она небрежно помахивала бумажками.

Пацан молчал. Десятидолларовые купюры поплыли обратно в карман белых джинсов. Смотреть, как от него уходят деньги, он не мог.

– Мы с чуваками играли в карты на раздевание, ну, и девчонки были, понимаете? В кустах, чтобы охрана не засекла. Козлы в камуфляжах стучат на нас родичам. А в кустах комарье. Разденешься – сожрут. Там не до секса.

– И что же? Играли вы в карты... – напомнил Генералов.

– В половине восьмого, ну, или около того с трассы к поселку свернул «КамАЗ» и проехал вдоль забора. Я об этом вспомнил, только когда ваши начали здесь всех трясти.

– Номер разглядеть было невозможно?

– Нет, номер никто не заметил. Я сидел лицом к дороге и все, что могу сказать, это цвет кабины. Она была красная.

– Ты уверен, что это «КамАЗ»? – Генералову не верилось, что его полуфантастическая версия начинает находить подтверждение.

– Сто процентов. Больше я ничего не знаю, давайте деньги!

– Успеется, – охладила его пыл Дарья. – Кто может подтвердить твои слова? Откуда мы знаем, что ты

не врешь ради того, чтоб заработать? К тому же эта информация вряд ли стоит и десяти долларов.

– Можете мне не верить, это ваше дело. Давайте деньги!

Данилова отдала, не говоря ни слова.

– Если бы у милиции была возможность покупать информацию, мы бы далеко продвинулись, – усмехнулся Генералов, когда они вышли на улицу.

– В этом, похоже, преимущество частного сыска. – Дарья была довольна. – Ну что, еще к кому-нибудь в гости заглянем?

– Пошли в следующий дом.

Дальнейшая их ходьба ни к чему не привела. Самым общительным оказался ребенок. Взрослые (из тех, что были дома) ограничивались парой слов, ссылаясь на недавний пристрастный опрос всех и каждого.

Вскоре они дошли до углового дома.

Дверь открыла пожилая женщина. На плечах ее был накинут огромный павловопосадский платок, а в руке – томик с каким-то чтивом.

– Мне уже позвонили соседи и предупредили, что мужчина в годах и молодая девушка снова всех опрашивают. – Она была полностью седой и говорила очень тихо. – Я ничего не знаю.

Они вынуждены были уйти ни с чем.

Усевшись в салон «девятки», Дарья с шумом выдохнула.

 

– Красный «КамАЗ». И это все.

– Такая вот печальная картина, – согласился Генералов, закуривая. – Вы не возражаете?

Она не слышала его.

– Покажите мне еще раз фотографии.

Капитан протянул ей папку.

Она посмотрела на труп и расплылась в улыбке.

– Давайте навестим бабульку еще раз.

– Есть мысли?

– Сейчас увидим. Я могу и ошибиться.

– Только давайте поедем на машине. Охрана, думаю, нас не станет задерживать. Я уже натопался.

Как и предвидел Генералов, шлагбаум перед ними незамедлительно подняли.

Старуха на этот раз вышла на крыльцо, поджав нижнюю губу и сверкая злыми серыми глазенками.

– Я же сказала...

Дарья не стала ее слушать и втолкнула внутрь. Это было круто, но капитан пока не знал, обоснованно или нет.

Пройдя по просторному холлу, она подошла к стене, на которой висело большое полотно с обнаженной женщиной.

– Не имеете права! – заскрипела старушенция.

Не обращая на нее внимания, Генералов подошел к Дарье.

– А ты глазастая.

– Выметайтесь отсюда!

– Не кричи, бабуля, не надо. Сатану разбудишь. – Дарья сунула ей в нос фотографию жертвы. – Смотри сюда! Теперь на картину, которая висит в твоем доме.

– Как же это? – Она сделала два шага назад. И на картине, и на фото голая женщина лежала в одной и той же позе: обе руки закинуты за голову, одна нога чуть согнута в колене. Художник написал женщину, смотря на нее сверху вниз.