Первая гастроль
Шрифт:
Капитан мгновенно понял суть. С помощью кусачек, которыми он откусывал кончик сигары, ему удалось снять изоляцию.
– Разведите концы на большее расстояние! Пусть его хорошенько тряхнет!
– Кто это вас научил? – поинтересовался Генералов, раздирая сдвоенный провод.
– Сама придумала. Черт! Куда пропала эта пловчиха?
– Ты справишься одна?
Оба понимали, что, очень вероятно, деваха дала деру и найти ее потом может и не получиться.
– Постараюсь! Бегите за ней!
Капитан набрал в легкие побольше воздуха и бросился в коридор.
– Пусть
Она отошла подальше и на мгновение всунула вилку в розетку. Разряд тряхнул тело. Дарья снова бросилась к парню. Теперь ей надо было выполнять искусственное дыхание одной.
От перенасыщенности крови кислородом очень скоро стала кружиться голова. Несмотря ни на что, пульса не было.
Она решилась еще на один электрошок. Снова ничего. Она не знала, когда произошла остановка сердца, но шансов вернуть человека к жизни с каждой секундой становилось все меньше. Еще искусственное дыхание и еще электрошок.
– Просыпайся, детина! – Она пропустила по нему очередную порцию электричества и снова бросилась делать искусственное дыхание.
Появился пульс. Он и не думал просыпаться, но кожа начала розоветь на глазах. Утерев со лба пот, она опустилась рядом с несостоявшимся покойником на пол и похлопала здоровячка по плечу.
– Мертвый ты никому не нужен, дружок.
* * *
Паша Баранов выжил лишь благодаря Дарье. Когда его привели в чувство в третьей городской больнице, он признался, что проглотил сразу десяток таблеток, которые ему любезно предложила Александра. У него действительно болел позвоночник. Еще немного, и он избавился бы от всех телесных страданий.
– Когда вы последний раз видели Анну? – Дарья сидела подле него на стуле и нетерпеливо постукивала пальцами по коленке.
– Я не могу сказать. – Паша старался все время улыбаться своей спасительнице. – Еще до того, как она уехала на юг. В общем, мы поссорились. И я не надеялся уже на продолжение отношений. А вышло совсем плохо.
– И в чем причина?
Она не могла позволить себе потратить данные ей врачами десять минут впустую. Ради нескольких фраз она просидела в коридоре почти пять часов. Набрала с собой кроссвордов и стала разгадывать. Достала весь медперсонал, зато было не очень скучно.
– Она хотела лететь, а я ее не пускал.
– Не сложилось ли впечатления, что ей необходимо было слетать?
Язык у этого коротко стриженного атлета, обладавшего огромным носом типа «шнобель», еле ворочался, но уж лучше так, чем совсем никак.
– Может, и так. Она не отпрашивалась. Скорее, категорично заявляла.
– А что-нибудь негативное про местных ее знакомых вы можете сказать? Гоблины? Мальчики или девочки на понтах? Отвязные типы? Никого не наблюдали?
– Вряд ли. На занятия она приходила всегда одна. Заниматься любовью мы ездили на моей машине, опять же ко мне домой. Спасибо, что вы вытащили меня...
* * *
Капитан имел удрученный вид. «Рыбка» от него уплыла. Он был вынужден доложить о случившемся майору Гривину и предложил объявить Александру Кемерову в розыск. Но майор не воспринял его
– Жаль, я не местный.
– Это я уже слышала от Стропова: там, в Сочи, он по этому же поводу переживал. Сожалел, что не может воспользоваться наработанными связями.
– Майор заявил, что у меня нет никаких доказательств. Она это или не она – неизвестно.
– Дайте угадаю: кроме меня, в милицию больше по данному делу никто не приходил.
– Это не такая уж редкость, но я понял, на что вы намекаете. У нее в числе знакомых были все больше темные личности. Сходим в «Серпантин», найдем Дениса.
– И вы думаете, он вам все расскажет что и как?
– А что вы предлагаете?
– Я одна пойду. Поверьте, с моей попкой это лучше получится.
– Может быть, вы и правы. И когда думаете начать?
– Ну, если сейчас у нас около одиннадцати вечера, самое время идти работать.
– Не устали, Дарья?
– Устала, поэтому пойду-ка я поищу кого-нибудь себе на ночь.
– У вас опасная работа.
– У вас тоже.
* * *
Народ заседал за круглыми столиками. Пиво лилось широкой рекой, более крепкие напитки – шустрыми ручейками. Недурно играл оркестрик из трех человек. Музыканты – парни лет двадцати пяти, одетые вызывающе – в задрипанные черные смокинги, – исполняли джазовые мелодии. Было весело.
Дарья посмотрела вокруг и не заметила ни одной свободной девушки, что было вполне естественно – к этому времени товар весь разбирается. Правда, иногда кое-кто из ненасытных успевает сделать заход за вторым, а то и третьим клиентом. Не подмахнешь – не проживешь.
Здорового парня, который соответствовал бы описанию Гали, также видно не было. Никто, кстати, не давал гарантию, что он будет здесь каждый вечер.
Поймав за локоть белокурую пухленькую официанточку, Дарья сунула ей в передник десять тысяч и спросила, работает ли у них Денис.
Услышав имя, она кивнула и указала на один из столиков возле самого оркестра.
– Во-он здоровяк, видишь?
Дарья поблагодарила ее и пошла разговоры разговаривать.
За столиком, кроме указанной Даниловой личности, находились четырнадцатилетняя разукрашенная девочка и лысенький мужичок, наверняка уже разменявший пятый десяток (время от времени он вытирал выступавшую на лбу испарину). Саперы и хирурги знают, что в те моменты, когда выполняешь весьма ответственную процедуру, неизбежно на лбу выступает пот. Вот примерно таким же важным делом занимался сейчас этот дяденька. Он покупал малолеточку.
– Нет, я хотел бы на всю ночь, – донеслась до ушей Дарьи фраза, слетевшая с тонких губ скромненького дяденьки, когда она подходила к столу.
Недовольный вмешательством извне, боксер повернул голову, сидящую на толстенной короткой шее.
– Ты Денис? – спросила Дарья так, будто собиралась после утвердительного ответа пустить ему пулю в лоб. Это подействовало: он начал с ней разговаривать.
– Ты кто? – промычал он, слегка поворачиваясь в ее сторону.
– Меня прислал к тебе один твой очень хороший друг.