Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Хейстингс Макс

И снова бои ненадолго затихли. Капитан Эбен Пайк, гренадер, писал 9 ноября: «Мы ложимся тут костьми» – и сам погиб несколько дней спустя {1023} . Уилфрид Абель-Смит признавался: «Не могу смотреть, как уходят день за днем мои друзья. Когда убили Эбена, у меня оборвалось сердце, но я должен держаться и надеяться на лучшее. Не уповай я на Бога, не выдержал бы до сегодняшнего дня». Обе стороны одолевало отчаяние. 9 ноября, когда лейтенант гренадеров Бареке допрашивал британского пленного, кусты перед ними вдруг раздвинулись и показался зуав, крикнувший по-французски: «Не стреляйте! У меня дома дети мал мала меньше!» С этими словами он выхватил у немцев и осушил флягу с водой, вызвав взрыв хохота, который разрядил обстановку. В тот же день лейтенант фон Шаурот, полковой адъютант, писал: «Донесения с передовой свидетельствуют, что наступление в сложившихся условиях лишено надежды на успех. Все попытки убедить верховное командование в бессмысленности лобовой атаки по фландрским топям и глине при полнейшей неясности относительно

расположения противника, местности и даже наших собственных позиций потерпели неудачу. <…> Сотни лучших наших воинов отдали жизнь за абсолютно безнадежное предприятие».

1023

Craster p. 134

По настоянию немецкого командования 10 ноября во французском секторе была проведена заведомо обреченная атака. На следующий день сильному натиску подверглись британцы: две бригады прусской гвардии ринулись к Ипру по обеим сторонам Мененской дороги. В тусклом утреннем свете оборона, едва веря своим глазами, смотрела на подступающие плотные отряды врага, численность которых наводила на мысли, что силы кронпринца Рупрехта действительно неистощимы. За несколько часов завязавшегося сражения немцы снова и снова бросались на прорыв, в нескольких местах все-таки пробив бреши в обороне. Один британский солдат нацарапал наспех в дневнике: «Все в панике, бегут, оставляют оружие, снар[яжение] и т. д.» {1024} И снова фронт восстанавливали контратаками: Оксфордширско-Букингемширский полк, сыгравший значительную роль в сентябре у Кур-де-Супира, одержал маленькую, но важную победу у леса Нонн-Бошен. В числе погибших в тот день оказался и командир гвардейской бригады Чарльз Фицкларенс, который, по всеобщему признанию, стал одним из героев обороны. На стороне противника 11 ноября один немецкий гвардейский полк потерял убитыми и ранеными 800 человек, включая семь убитых офицеров. Атакующие остановились менее чем в 5 км от Ипра.

1024

IWM T. H. Cubbon diary

Капрал Уильям Холбрук из Королевских стрелков рассказывал о трагифарсе, пережитом за те несколько часов, что его взвод был пригвожден к месту на ничейной полосе {1025} . В какой-то момент из кустов выполз немецкий офицер и на безупречном английском сообщил: «Я ранен». Субалтерн Холбрука бросил раздраженно: «Так не лезьте на нас, останетесь целы!» – и стрелки расхохотались. Но через несколько минут британского лейтенанта сразила шальная пуля, и его солдаты остались без командования и без ориентации на местности. Холбрук вырезал шрапнельную круглую пулю из колена помощника, который затем отполз в поисках укрытия. Сам же он сидел в воронке, когда где-то рядом хрустнула ветка и в предрассветных сумерках показалась голова немца. Тяжело раненный немец стонал и бормотал: «Wasser, Wasser!» («Воды, воды!») Холбрук дал ему воды из своей фляги, но, к его ужасу, она тут же вытекла из раны в боку, покраснев от крови. Тогда немец поднял три пальца и прохрипел: «Kleine Kinder» («Маленькие дети») – после чего скончался. Холбрук воспользовался темнотой, чтобы отойти на британские позиции.

1025

Macdonald p. 418

Той ночью в Ипре сгорела средневековая Палата суконщиков. Сержант-квартирмейстер Гордон Фишер, служащий территориальных войск из Хертфордширского полка, только что прибывший с «гражданки», ехал к полю боя на автобусе. Благоговейно вглядываясь в темноту, разрываемую яркими сполохами, он думал: «Какая же красота! Настоящий фейерверк!» {1026} Лишь чуть погодя до него дошел весь ужас увиденного. 31-летний пулеметчик лейтенант Джон Диммер был редкой птицей – офицером, выслужившимся из рядовых. 12 ноября под Ипром его Vickers, лупивший по надвигающейся прусской гвардии, вдруг заклинило на промокшей патронной ленте. Диммер поправил пулемет разводным ключом и продолжил стрелять. Но тут ему в челюсть попала вражеская пуля, а пулемет заклинило снова. Пока он возился с оружием, его ранили опять, на этот раз в правое плечо, и туда же угодили три шрапнельные пули. Однако Диммер все равно продолжал отстреливаться, пока немцы не подошли на 50 м – только тогда он пустился бежать. Его еще раз ранило в лицо, он ничего не видел от заливавшей глаза крови, но все же уцелел и стал кавалером Креста Виктории. Позже он завоевал еще и Военный крест, однако в январе 1918-го погиб, командуя батальоном, через три месяца после женитьбы. Именно благодаря таким незаметным подвигам редеющие части британских экспедиционных войск удерживали под Ипром свои позиции.

1026

ibid. p. 420

По левую руку от британцев французы вели собственную яростную битву за фронт между Зоннебеке и Биксшуте. Натиск на Лангемарк не ослабевал. В тот день, 12 ноября, во многих немецких городах и селах появился один из самых печально известных официальных бюллетеней Первой мировой, сообщающий, что «к западу от Лангемарка молодые полки под гимн “Германия превыше всего!” атаковали и успешно захватили траншеи англичан». На самом же деле союзникам удалось удержать рубежи в этом секторе. На других участках британского фронта если где-то и пели, то отнюдь не победно: к вечеру атакующим снова не удалось прорваться.

16 и 17 ноября

немцы предприняли новую череду атак и обрушили новую порцию снарядов на Ипр. Журнал боевых действий 2-го гренадерского батальона свидетельствовал: «Атаки накатывают волна за волной. Батальон расстрелял 24 000 обойм стрелкового оружия» {1027} . Однако немцы устали не меньше союзников. Александр Джонстон, писавший 16 ноября об изнеможении и деморализации многих британских частей, добавил затем: «К счастью, мне кажется, немецкая пехота тоже на последнем издыхании». Он был прав. Непогода затрудняла продвижение в любую сторону. Водитель скорой Дороти Филдинг жаловалась 17-го: «Эта сырость просто ад для бедных солдат в траншеях. Страшно смотреть, во что она их превращает. Человек не выдерживает постоянного холода и сырости без надежды обсохнуть и согреться» {1028} .

1027

BNA WO95 / 1342

1028

Feilding p. 32

Метели и сильный ветер, пришедшие на смену дождям в последующие дни, окончательно охладили пыл боев под Ипром, оставив обе стороны удерживать пропитанные кровью позиции. Самым значительным достижением у немцев было взятие высоты вдоль Месенской гряды, которую они сохранили за собой до июня 1917 года. Однако под Ипром они потеряли 80 000 человек, многие полки лишились 2/3 состава, а иногда и больше. Один из немцев писал домой: «На пережитое за последние дни не хватит никакого воображения. Никогда не думал, что человек способен выдержать такое. <…> В нашем 1-м батальоне, который сражался с беспримерным мужеством, из 1200 человек осталось 194. Даст Бог, я вскоре увижу вас снова, и этот кошмар останется позади». Автору этого письма повезло – вскоре он попал в плен.

Первое сражение при Ипре окончилось несомненной победой союзников: несмотря на пролитые немцами реки крови в последних зимних попытках осуществить стратегический прорыв на Западном фронте, им этого не удалось. Французская, британская и бельгийская армии держали упорную оборону, в которой им, вопреки всему, огромными усилиями удалось отстоять рубежи. Черчилль впоследствии называл Ипр не иначе как славным {1029} . Он был прав, признавая важность успеха, однако пережитые мытарства и горе так давили и на победителей, и на побежденных, что мало кто находил в себе силы праздновать победу. Британцам помогло то, что большинство у них составляли закаленные в боях ветераны, против которых сражались плохо обученные резервисты – впоследствии немецкие генералы всегда сваливали вину на Фалькенхайна, который не сумел обеспечить более подготовленные войска. Британское командование не продемонстрировало тактических чудес – только веками отличавшую британских красномундирников готовность стоять насмерть. Однако у Ипра пришлось положить практически всю старую армию. Потери составили 54 105 человек, доведя общий урон с августа по конец ноября до 89 964 человек – больше, чем в тех семи дивизиях экспедиционных войск, что первыми приняли бой. Далее британцам в Бельгии и Франции оставалось лишь удерживать позиции до прибытия большого подкрепления из империи и новых армий, которые Китченер готовил на родине.

1029

Churchill Great War Vol. I p. 325

Капрал Джордж Матесон из полка Шотландских горцев Камерона писал родным: «Из 1100 офицеров и рядовых, вышедших на рубежи, у нас остался майор Йидон и около 80 солдат. Надеюсь, у нас дома еще много военных – нам бы здесь не помешала подмога» {1030} . Гражданские слабо представляли себе размах развернувшегося сражения. 21 ноября New Statesman сообщал снисходительно: «Если не считать отдельных подвигов – в частности, отражения атаки прусской гвардии британской пехотой, – с прошлой недели на Западном театре военных действий ничего примечательного не происходило. Изменения в линии фронта между воюющими сторонами столь незначительны, что видны лишь на крупномасштабной карте. <…> Война в этом районе все больше и больше превращается в испытание на выносливость».

1030

Macdonald p. 421

Как ни ужасал британцев урон, нанесенный экспедиционным войскам, потери французов превысили его в 10 раз. Если говорить о командирах, то заслуга удержания фронта под Ипром принадлежит (кроме Хейга) именно Фошу с его энергией, интуицией и вдохновляющим руководством. Боевой состав бельгийской армии уменьшился наполовину. За эти страшные недели с 18 октября по 12 ноября погибли не только десятки тысяч людей, но и множество надежд. Генералы, впрочем, не отчаивались: добиваться победы было не только их правом, но и долгом. Однако солдаты, сражающиеся друг против друга в окопах, не только у Ипра, но на сотнях километрах фронта, протянувшегося через равнины, долы и холма до швейцарской границы, видели правду. Обе стороны обладали безграничными возможностями навлекать друг на друга страдания и смерть, однако, пока и у той, и у другой хватало людей и оружия, оборона получала подкрепление быстрее, чем атакующим удавалось воспользоваться прорывом на конкретном участке.