Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494
Шрифт:
Невидимыми глазу остались значительные военные успехи Великого княжества Московского. Почти полностью была уничтожена система обороны ВКЛ, перехвачена инициатива в пограничных делах и предупреждены любые действия литовских властей. В закреплении результатов войны проявилась некоторая осторожность московских властей. Возвращались захваченные города, кое-где восстанавливалась старая граница. Одной из причин явилось отсутствие опоры и симпатий к московской стороне во многих местах (М.М. Кром), однако не последнюю роль сыграло и сознательное прекращение наступления Иваном III, возможно, и с расчетом на дальнейший реванш (Ю.Г. Алексеев).
ГЛАВА 2.
От
§ 2.1. Московско-литовский договор 1449 г.
Первым договором, твердо определившим не только литовско-московскую границу, но и сферы влияния в Восточноевропейском регионе двух крупнейших государств — Великих княжеств Литовского и Московского (далее: ВКЛ и ВКМ) — было соглашение 31 августа 1449 г. {416} Оба государства только избавились от внутренних неурядиц, утвердили центральную власть и стали укреплять свое положение на международной арене.
Одним из главных направлений их внешней политики стало возобновление борьбы за восточнославянские земли, еще остававшиеся независимыми или влияние на которые было утрачено во второй четверти XV в. Столкновение интересов двух центров объединения русских земель было неизбежным.
В этой связи договор о «вечном» мире 1449 г. стал этапом в развитии отношений великих княжеств, утвердив зоны господства двух государств в Восточной Европе и отразив процесс объединения русских земель двумя центрами. Впервые была четко зафиксирована граница между московскими и литовскими владениями и обозначены князья и города, находившиеся в той или иной «стороне». Русские земли были разделены, наступало время передела сложившейся политической карты. Стороны готовились к борьбе.
Договор 1449 г. не повлек существенных изменений границы, лишь определив ее. Точно фиксировался лишь небольшой спорный участок Ржевской земли.
В договоре упоминается и оговаривается принадлежность только тех территорий и (или) их владельцев, которые: 1) недавно вошли в состав одного или другого государства и на которые могли существовать претензии противоположной стороны; 2) являлись еще суверенными княжествами и землями, власть над которыми определялась договором.
Территории, прочно и давно входящие в состав двух государств, упоминаются только в титулатуре Василия II и Казимира IV Василий Васильевич — князь великий московский, новгородский, ростовский, пермский «и иных»; Казимир — король польский и великий князь литовский, русский, жомойтский «и иных».
Все отдельно оговариваемые территории или их владельцы могли быть объектами интересов обеих договаривающихся сторон, и договор распределял их на сферы обладания или влияния. Часто заметить разницу между суверенными государствами (Великий Новгород, Великий Псков) и территориями, прочно слившимися с ВКЛ или Великим княжеством Московским, довольно трудно.
К литовской стороне отнесены Смоленск и «смоленские места», Любутск, Мценск, «вкраинъныи места». К московской — Ржева с волостями, Мещера. Верховские князья (в данном случае Новосильские {417} ), сохранявшие частичную автономию, оставались под литовской властью. Вотчины же Федора Блудова, Александра Хлепенского и Романа Фоминского, а также доля Юрия Ромейковича и места Федора Святославича должны были принадлежать Москве. Особое совместное управление, идущее со времен Ольгерда, сохранялось у Серенска {418} .
Как несомненную победу московской стороны следует расценить фактический отказ ВКЛ от влияния на Великий Новгород и Псков {419} . В договоре 1449 г. оговаривались все возможные варианты вмешательства Казимира IV в дела Новгородской и Псковской земель. Он обязался
Впрочем, за ВКЛ оставалась доля влияния в новгородских землях. С давнего времени существовали так называемые «чернокунства» — территории, платившие дань на обе стороны — ВКЛ и Великому Новгороду (Пусторжевская, Луцкая земли, Холмский погост, волости Белила, Морева и др., погост Березовский). Власть над ними сохранялась за ВКЛ. («А который волости или оброки потягнули Новгородские к Литве зъдавна, и мне, кн(я)зю Василью великому, в то не въступатисе по давному».) {421}
С другой стороны, у Москвы оставалась лазейка для вмешательства в дела верховских князей, остававшихся под властью ВКЛ. С них великий князь литовский не имел права требовать больше того, что они платили («А верховъстии князи, што будуть издавна давали в Литву, то имъ и нинечы давати, а болшы того не примышляти»).
Определенная свобода действий сохранялась у великого князя рязанского Ивана Федоровича. Он хоть и являлся «братом молодшим» по отношению к Василию II и Казимир IV обязался его «не обидети», но в случае конфликта с великим князем литовским последний мог «показнити» рязанского великого князя (правда, и тут арбитром должен был служить московский правитель). Таким образом, у Казимира IV оставалась возможность вмешательства в рязанские дела {422} . Кроме того, рязанский великий князь мог и вовсе перейти на службу к Казимиру. Василий Васильевич не мог воспрепятствовать такому желанию Ивана Федоровича и обязался «не гневатьсе, не мстити ему» {423} .
Несколько иное положение было у великого князя тверского Бориса Александровича. Он был «в стороне» Казимира IV, хоть и «в любви и въ доконъчаньи» с Василием II. Характерно, что в случае спорного судебного новгородско-тверского дела, при «неисправлении» новгородца, заставить выполнить судебное распоряжение последнего должен был великий князь московский, а при отказе повиноваться суду тверитянина дело окончательно рассматривал великий князь литовский {424} . Таким образом, зависимость Великого княжества Тверского от ВКЛ в договоре проявляется довольно в значительной степени.
Несмотря на то что Великое княжество Тверское было отнесено к сфере влияния ВКЛ, их отношения были довольно напряженными. Так, Казимир IV вынужден был уступить тверскому великому князю Борису Александровичу Ржеву, когда дело чуть было не дошло до военного столкновения. А сама Ржева была передана Борису Александровичу московским великим князем Василием Темным за поддержку в борьбе за московский престол, занятый князем Дмитрием Юрьевичем Шемякой. Тверской правитель, вероятно, рассчитывал, что слепой и беспомощный Василий Темный будет более выгодным соседом, чем активный и воинственный Дмитрий Шемяка.