Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494
Шрифт:
Придя в 1332 г. из Орды, Калита потребовал от Новгорода для нее дополнительной дани («прося у них серебра закамьское») {435} . [55] После отказа московский князь «за то взя у Новогородцевъ Тръжокъ и Бежецкiй Верхъ» {436} . Чтобы иметь политические аргументы против Новгорода, он женил сына Семена на литовской княжне Айгусте, в крещении получившей имя Анастасии {437} . После этого Иван Данилович пришел с войском в Торжок «со всеми князи низовьскыми» {438} , [56] свел своих наместников из Новгорода и фактически развязал войну («воюющи волость Новгородцкую») {439} . [57] Калита был уверен, что помощи новгородцам ждать неоткуда — литовцев связал династический союз. Не имея сил противостоять коалиции московского князя, новгородцы поспешили к нему с челобитьем. Но Калита не принял новгородских послов и уехал из Торжка. Сам новгородский архиепископ отправился вдогонку, предлагая московскому князю в Переяславле 500 рублей, но Иван Калита вновь новгородцев «не послуша» {440} . По возвращении в Новгород архиепископ Василий тут же отправился в Псков, чего не было уже 7 лет. Новгород стремился срочно укрепить свое положение. В Пскове скрывался тверской князь Александр Михайлович,
55
В Воскресенской летописи, видимо, ошибочно: «сребра Закаменьское» (ПСРЛ. Т. 7. С. 203).
56
В Никоновской летописи: «со всеми князи и со мъногою силою идее въ Торжекъ ратью» (ПСРЛ. Т. 10. С. 206).
57
В НПЛ: «теряя волость новгородчкую» (НПЛ. С. 345).
Выступление Новгорода против Орды становилось очевидным. Это и отказ от выплаты дани с части владений, и союз с пособником врагов Орды Псковом (псковичи приняли владыку «с великою честью», и он крестил сына тверского князя Михаила {441} ). Почувствовав политическую конъюнктуру, к новгородцам обратился литовский князь Наримонт Гедиминович. Вскоре он «приеха» в Новгород «на пригороды, что ему ркли въ Литве» {442} . [58] Литовский князь получил «Ладогу, и Ореховый, и Корельскыи, и Корельскую землю, и половину Копорья в отцину и в дедину, и его детем» {443} . Фраза летописца «что ему ркли въ Литве» намекала на события 1331 г. Тогда шедший на поставление в архиепископы из Новгорода в Волынскую землю [59] Григорий Калика (после пострижения — Василий) {444} , [60] вместе с несколькими боярами был «на миру» схвачен Гедимином и вынужден пообещать сыну литовского князя Нариманту новгородские пригороды «въ вотчину и в дедину и его детемъ» {445} . Союз Новгорода с Литвой был, таким образом, вынужденным.
58
В.Н. Татищев пишет о том, что новгородцы сами позвали литовского князя («позван новгородцами») и «прияша его с радостию». (Татищев В.Н.Собрание сочинений. Т. 5, 6. С. 87).
59
Митрополит Феогност находился в то время в Волынской земле, во Владимире Волынском (ПСРЛ. Т. 10. С. 203; НПЛ. С. 343; ПСРЛ. Ермолинская летопись. Т. 23. СПб., 1910. С. 141).
60
Прежний новгородский архиепископ Моисей по своей воле постригся в монахи (НПЛ. С. 342).
Впрочем, и отношения с Псковом не были безоблачными. Еще совсем недавно (1331 г.) псковичи («възнесшеся высокоумиемъ своимъ») с князем Александром Михайловичем, поддержанные литовскими князьями, старались поставить себе епископа (Арсения), отправив весьма представительную делегацию к митрополиту {446} . «Арсений жид со Пъсковичи» был посрамлен митрополитом и возвратился ни с чем {447} . Нового же новгородского архиепископа пытались схватить литовцы, он откупился от разбойного киевского князя Федора и едва добрался до Новгорода {448} . [61] Отношения с изменившим Псковом, в котором сидел, нарушая традицию и крестное целование Новгороду «из Литовьские руки» {449} тверской князь, были напряженными.
61
По замечанию Никоновской летописи с архиепископом было 600 человек. И их терроризировал князь Федор, который был с баскаком и малой дружиной всего лишь в 50 человек (ПСРЛ. Т. 10. С. 205). Новгородский летописец факт откупа вовсе умалчивает (НПЛ. С. 344).
В 1333 г. сложилась коалиция (Новгород, Псков, Литва), которой противостояла Орда и зависимые от нее русские князья. Но противоречия Новгорода и Пскова оказались неразрешимы [62] . Видимо, и союз с Литвой был не в новгородских интересах. В 1334 г. архиепископ Василий ездил к митрополиту во Владимир {450} , а последний, вероятно, повлиял на Ивана Калиту, который, вернувшись из Орды, принял новгородских послов и «взяша миръ по старине» {451} . Не случайно новгородский архиепископ еще раз отправился во Владимир к митрополиту Феогносту «со многими дары и съ честiю» {452} . Еще одна политическая сила восстановила на время равновесие на политической арене Восточной Европы [63] . Князь Наримант вынужден был уйти в Литву (правда, оставив за собой кормление) {453} , [64] а Иван Калита «иде въ Новгородъ на столъ» {454} .
62
Уже в 1335 г. новгородцы хотели идти вместе с Иваном Калитой «и со всею Низовьскою землею» на псковичей, но московский князь повел с новгородцами «по любви речь» и отложил поход (НПЛ. С. 346).
63
Более вероятно другое объяснение действий Ивана Калиты. Московского князя, очевидно, полностью контролировал хан Узбек, который во время войны с Новгородом прислал «по великого князя Ивана Даниловичя» своего посла, призывая первого к себе (Там же. С. 206). Проинструктированный московский князь, вернувшись в Москву, действовал по отношению к Новгороду более миролюбиво. Видимо, Орда, оценив рвение Калиты по выколачиванию дополнительной дани с новгородцев, посчитала ее излишней, так как сближение Новгорода и Литвы были не в татарских интересах.
64
В 1338 г., когда на новгородские владения напали немцы, новгородцы неоднократно звали его на помощь, но литовский князь не только сам не приехал, но и возвратил в Литву своего сына Александра. При этом наместники литовского князя остались на местах (НПЛ. С. 349).
В Восточной Европе накануне первого военного столкновения Москвы и Литвы сложилась новая политическая ситуация. Возобновился неизбежный союз Москвы и Новгорода, которому противостояли Псков и Литва. Политическое противостояние вскоре нашло продолжение в военных действиях. Несмотря на существование мирного договора Новгорода и Литвы, в 1335 г. «воеваша Литва Новоторжьскую волость на миру» {455} . Московский князь, долгое время находившийся в Новгороде, к нападению литовцев как раз прибыл в Торжок [65] . Калита собрал войско из новгородцев и «пожже городке Литовьскыи Осеченъ и Рясну и иных городковъ много» {456} . [66]
65
Интересно сочетание летописных событий. Иван Данилович прибыл в Торжок, литовцы воевали Новоторжскую волость, великий князь сжег литовские городки (ПСРЛ. Т. 10. С. 207; Р Л.Т. 8. С. 233). Возможно, Литва имела какие- то территориальные притязания к части новгородских земель. Торжок (Новый Торг) находился в совместном управлении Новгорода и Владимира, и можно предположить, что к 1335 г. часть доходов с этого города и его волости стала поступать в ВКЛ. Своим приездом Иван Калита прекратил эти поступления, чем и вызвал военную активность литовцев.
66
При этом Никоновская летопись добавляет, что «убиша тог да Литва много мужей
Осечен и Рясна, а также неупомянутые «литовские городки» относились к Ржевской земле. Сама Ржева, возможно, либо не принадлежала еще тогда Литве, либо не подверглась нападению. Вероятно, Ржева была частью бывшего Торопецкого княжества, став столицей уменьшившегося княжества после присоединения к ВКЛ Торопца {457} . Литовские претензии на Ржеву вполне понятны.
Первый захват Литвой непосредственно Ржевы необходимо, видимо, датировать 1356 г. Летом этого года «Сижского сынъ Иван седее съ Литвою во Ржеве» {458} . Таким образом один из удельных ржевских князей [67] , уже лишившийся своих владений (его не называют самого Сижским князем, а всего лишь сыном Сижского князя), был посажен в Ржеву с помощью литовской силы. Но летом 1358 г. войска Волока Ламского (или Твери) и Можайска отбили ранее захваченную литовцами Ржеву [68] .
67
Сижка — одна из волостей Ржевской земли. Городок Сижка находился сов сем недалеко от Ржевы, при впадении речки Сижки в Волгу.
68
В Никоновской летописи: «Того же лета (1358 г. — В. Т.)Тверская рать да Можайская взяша Ржеву, а Литву изгнаша» (ПСРЛ. Т. 10. С. 230). В Рогожском летописце: «Того же лета (1358 г. — В. Т.)Волотьская рать да Можайская взяли Ржевоу, а Литвоу выслали вонъ» (ПСРЛ. Т. 15. С. 68).
С середины XIV в. литовские владения постепенно приближаются к московским. Достаточно недолгий срок обладания Ржевой (1356— 1358 гг.), вероятно, все же помог Ольгерду совершить кое-какие действия по укреплению своего положения в регионе. В 1359 г. «Смольняне воевали Белоую» {459} , следовательно, к этому времени город Белая был уже в составе ВКЛ, причем, как видно из летописной заметки, отвоевать Смоленскому княжеству свои бывшие владения не удалось. В качестве ответной меры в том же году великий князь литовский Ольгерд напал на Смоленск, захватил Мстиславль («а Литвоу свою въ немь посадилъ»), а затем зимой послал сына Андрея на Ржеву и вновь отвоевал ее {460} . Видимо, Ольгерд стремился основательно закрепиться в таком стратегически важном пункте, как Ржева, поэтому в 1360 г. сам приезжал «Ржевы смотрит[ь]» {461} .
Укрепившись в районе верховий Волги, Двины и Днепра, литовские князья посчитали возможным повести дальнейшее наступление на соседние земли. Так, зимой 6869 (1361/1362) г. «литва волости Тферьскыи имали» {462} . Вероятно, пострадали волости тверского удельного князя Михаила Александровича Микулинского, так как вскоре именно он «ездилъ въ Литву о миру и взялъ миръ съ Олгердомъ» {463} . Владения князя Михаила Александровича тогда находились сравнительно далеко от границы с ВКЛ, однако вскоре нападению подвергся и бывший Холмский удел, занимавший пограничную западную часть Тверского княжества. В 1368 г. Андрей Ольгердович Полоцкий, очевидно, из Ржевы, напал на близлежащие тверские волости Хорвач и Родню {464} . Однако сразу же за литовским нападением последовал поход серпуховского удельного князя Владимира Андреевича на Ржеву и захват ее («…князь Андреи Олгердович[ь] Полотьскыи воевалъ Хорвачь и Родню, а князь Володимеръ Андреевичь ходилъ ратию да взялъ Ржеву, а литву отъпустилъ изъ города») {465} . Через восемь лет опять тот же князь Владимир Андреевич пытался завоевать для Москвы Ржеву, но неудачно [69] . Следовательно, до 1376 г. город вновь перешел к ВКЛ. По мнению В.А. Кучкина, это произошло до лета 1372 г. {466} В 1390 г. согласно летописной заметке Ржева вместе с Волоком Ламским была передана великим князем Василием Дмитриевичем в удел все тому же Владимиру Андреевичу {467} . [70] Как доказал В.А. Кучкин, вновь в руках Москвы Ржева оказалась до 1386 г., а скорее всего в 1381-1382 гг., когда великим князем литовским на время стал Кейстут — сторонник дружеских отношений с Москвой {468} . Существование московско-литовского договора, относящегося ко времени правления в Литве Кейстута (1381-1382), видно из анализа мирного договора 31 августа 1449 г. между Василием II Темным и Казимиром IV {469} . Московско-литовское соглашение 1381 или 1382 г. касалось непосредственно ржевских земель и регулировало отношения московской и литовской сторон в регионе, на то время являвшемся единственным местом соприкосновения московских и литовских владений. По мысли В.А. Кучкина, переход Ржевы к Москве был «следствием тех изменений сил в Восточной Европе, которые вызвала победа Дмитрия Донского над Мамаем в битве на Куликовом поле» {470} .
69
Трехнедельная осада не дала результата. См.: Там же. С. 100.
70
До нас дошел договор между Василием I и Владимиром Андреевичем Серпуховским, в котором серпуховский князь жаловался Волоком и Ржевой с волостями (ДДГ. № 13. С. 37). Великий князь московский не был уверен в обладании Ржевой, а потому внес в договор специальную статью, оговаривавшую случай потери города: «А ци какимь деломь отойметься от тобе Ржева, а дати ми тобе во Ржевы место Ярополчь и Медуши. А искать ны Ржевы, а тобе с нами с одиного; а найдем Ржеву, и Ржева тобе, а волости наши нам» (ДДГ. № 13. С. 38; Любавский М.К.Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого литовского статута. С. 81).
Однако не все ржевские волости стали московскими. Как следует из договора 1449 г., волость Осуга осталась в правлении волостелей великого князя Кейстута («А который места волостили веда[ли] Осугу пры великом князи Кестутьи, и твоим волостелемъ по тому ж ведати, а мне, великому князю Василью, не вступатисе») {471} . Территория волости, очевидно, занимала пространство вдоль р. Осуги, впадающей в Вазузу вблизи от впадения последней в Волгу. С востока волость соседствовала с владениями Фоминско-Березуйского княжества, а с севера — тверскими землями.
Ржева находилась в составе Московского княжества до конца XIV в. В 1399 г., вероятно благодаря деятельности Орды, перед которой возникла опасность со стороны сил Витовта и изгнанного с сарайского престола Тохтамыша, «съединишася Русстии князи вси за единъ» {472} . [71] Тогда же московский и тверской великие князья Василий Дмитриевич и Михаил Александрович «покрепиша миру» {473} . [72] Первым же их шагом было объявление войны Витовту («Того же лета послаша князи Русстии грамоты разметныи к Витовъту») {474} . И вот вскоре, 12 августа в битве на р. Ворскле Витовт с Тохтамышем были разгромлены ордынским «царем» Темир-Кутлуем {475} …
71
Авторское мнение, отраженное в данной работе, не согласуется с утверждением В.А. Кучкина, считавшего, что опасность со стороны Витовта и ордынского экс-хана Тохтамыша грозила русским князьям (Кучкин В.А.К изучению процесса централизации в Восточной Европе. С. 153).
72
Как убедительно доказал В.А. Кучкин, московско-тверской договор был заключен между 10 февраля и 12 августа 1399 г. (Кучкин В.А.К изучению процесса централизации в Восточной Европе. С. 153). Текст договора, в котором, правда, отсутствует упоминание Ржевы, см.: ДДГ. № 15. С. 40-43.