Первая после бога
Шрифт:
А воздух какой! Свежими, ещё клейкими листочками пахнет, промытой дворником мостовой, горьковато – мокрой землёй. Правда, со стороны морга формальдегидом наносит, но тоже как-то по-весеннему, без грусти. В полосе парка, отделяющей посадочную драконью площадку от больничных корпусов, птички цвиркают. К административному зданию стекаются ручейки секретарш, кадровичек, бухгалтерш – цокают каблучки, развиваются подолы ярких юбок, истинно по-весеннему, игриво показывая лодыжки. И самой немедленно захотелось надеть такое же яркое и бессмысленное. Идиллия!
– Кассел? Я думал, ты опять
Врач обернулась, глядя на шикарно подходящего доктора Иро Шеллера. Он всё умудрялся делать шикарно: ходить, сидеть, говорить и даже молчать. Ещё со времён академии у Диры нет-нет, а проскальзывала гаденькая мыслишка: на унитазе красавиц Иро восседает так же шикарно?
Впрочем, этому всё по силам. Высок, рыжекудр, как поэт и глаза весьма поэтические – небесно-голубые, с поволокой. В обрамлении – или опушке? – невероятно чёрных при его-то рыжине, девчачьи-длинных ресниц. И во всей этой роскоши ни грамма изнеженности – фигура, как у спортсмена. Да ещё умён, и хирург небесталанный, но ленивый и корыстный.
Сволочь, конечно, последняя, куда без этого?
– И чего молчим? – иронично поинтересовался Шеллер, шикарно приподняв левую бровь, естественно.
Видимо, этому умению обучают в питомниках, где вот таких самцов разводят. Ну, никак не верится, что подобное великолепие получилось естественным путём.
– От восхищения дар речи потеряла, – призналась Кассел. – Любуюсь.
– Дать потрогать?
С такой улыбкой ему только зубные эликсиры рекламировать.
– Не надо, – вздохнув, отказалась Дира. – Боюсь, в обморок свалиться.
– От восхищения?
– От усталости, – пришлось честному хирургу разочаровать красавца. – Устала я, Иро, как ездовой ящер.
– Это ты так напрашиваешься, чтобы я тебя подвёз?
– Да, – кивнула врач. – Хотя сомневаюсь, что твоего милосердия на это хватит.
– Милосердия, может, и не хватит, – не стал спорить Шеллер, – а вот по старой памяти отчего не помочь? Стой здесь, сейчас коляску подгоню.
– Стою, жду, – покорно согласилась Дира, никуда уходить и не собирающаяся.
Только цыкнула на совесть, тихонечко пискнувшую что-то про то, будто бывших любовников эксплуатировать нехорошо. Категории «хорошо-не хорошо» и «правильно-не правильно» не котируются, когда до дома добираться час с лишним. И даже то, что этот самый бывший, по старой памяти не только подвезёт, но ещё и флиртовать начнёт, тоже казалось несущественным. Ничего, потерпит. Терпела же его Кассел во время бурного и, к счастью, короткого романа.
Собственно, романов было аж два. Правда, сам Шеллер только об одном подозревал. Шикарный третьекурсник в сторону томно вздыхающих первокурсниц и не смотрел. Так что Дира спокойно и без помех благополучно влюбилась, успела намечтать общих внуков и разочароваться в объекте пламенной страсти. А вот через три года Иро на неё внимание сам обратил. И тут уж всё по-взрослому стало. Правда, на три дня.
Потом Кассел осознала, что с красавцем неимоверно скучно и сделала ручкой. Чем повергала рыжего в состояние глубокого шока. Да так, что он до сих пор удивлялся, и время от времени предпринимал
Тем более что коляска у Шеллера последней модели, с гномьими рессорами и качественным магпологом, не пускающим внутрь пыль и уличный шум. Ещё ящер великолепный, скорее даже скаковой, а не ездовой.
Но сегодня все дорогущие навороты и скорость ящера не пригодились. Улицы столицы Кангара тосковали в непривычной тишине и безлюдности. Редко-редко проедет частный экипаж. Ни тебе фургонов торговцев, ни таксистов с их полудохлыми клячами, сверкающими проплешинами сероватой кожи на месте осыпавшейся от старости чешуи. Ни, кстати, омнибусов[6]. А вот драконов с золотым подбрюшьем, поблёскивающих в ярком солнечном свете как россыпь бисера, было неожиданно много.
– Чего это полиция суетится? – Дира прижалась щекой к защитному пологу, пытаясь рассмотреть, что там в небе творится. – Опять я самое интересное пропустила?
– Видимо, – хмыкнул Иро, вольготно развалившийся на сидение. Ноги вытянуты, руки за головой, сюртук расстегнут, кружевной галстук повязан небрежно – вид сногсшибательный. – Вообще-то, дорогая, сегодня Весеннее Равноденствие. Народ перед праздником отсыпается, потому и пусто. Кстати, не хочешь компанию составить? У меня дежурства нет, пойду на площадь, как все нормальные люди. Может, даже через костёр прыгну. Приглашаю. Такие предложения два раза не делаются.
Кассел хмыкнула. Прыганье через костёр и вытекающая отсюда любовь навеки в её планы точно не входили. Под омелой она тоже не целовалась, венки в реку не пускала и хлеб ни с кем не надкусывала. А уж изменять своим принципам с Шеллером ни малейшего желания не имела.
– Слушай, всё забываю спросить. А чего тебя опять к нам перевели? Вроде бы, в хирургии на тёплое местечко пристроился? – невинно поинтересовалась Дира, рассматривая пустую улицу.
Иро пробормотал что-то не слишком внятное, но подозрительно похожее на «стерва». Резко сел, вдруг заинтересовавшись амулетом управления ящером, в его вмешательстве абсолютно не нуждавшемся. Кассел только плечами пожала, мол: не хочешь говорить – и не надо, не слишком мне и интересно.
Хотя вся больница знала, что любимая дочка главврача Зубера, за которой Шеллер долго ухлёстывал, склоняя к законному браку, застукала коварного возлюбленного с медсестрой. А так и не состоявшийся тесть сослал Иро учиться верности и воздержанию в экстренную хирургию.
– Да нет, не пойду я с тобой через костры прыгать, – разочарованно покачала головой Дира, – дел много. Лучше госпожу Зубер пригласи. Она девочка молоденькая, развлечение как раз по ней.
– Слушай, Кассел, а не пошла бы ты? – поинтересовался красавец.
Не забыв шикарно прищуриться.
– Пойду, – не стала спорить хирург, – коляску останови, а то мимо моего дома сейчас промахнёшься.
Иро так щёлкнул по амулету, что бедный ящер аж на хвост сел, дико выпучив глаза. Всё-таки мужчины бывают иногда удивительно нервными. Даже хирурги.