Первая пуля – моя
Шрифт:
Вытащив из кармана маленький блокнот, он принялся перелистывать страницы, делая вид, будто что-то ищет. Наконец, остановившись на одной из них, вопросительно посмотрел на девушку:
– Адрес у него остался прежним?
– Да, Веерная, двадцать шесть, семьдесят один, – кивнула та.
– Все правильно. Надо бы заехать… С его женой я, правда, не знаком…
– Иван нас с нею тоже не знакомил, – не удержался от комментария очкарик. – Впервые на похоронах увидели. Я был уверен, что жена Воскресенского – крокодилица, каких свет не видал. Иначе какого черта он волочился
– Да заткнешься ты или нет?! – Девушка спрыгнула с подоконника и зло прошипела: – Все, перекур окончен! Пошли!
Очкарик скорчил недовольную мину, но не решился вступать в полемику – поплелся за своей коллегой, как послушный баран. Проводив парочку задумчивым взглядом, Олег двинулся к выходу. Что греха таить, он возлагал на визит в редакцию огромные надежды, которые, увы, не оправдались. Иван Воскресенский погиб, а значит, последняя ниточка, ведущая к Ане Менацкер, оборвалась, не успев как следует распутаться. Единственное, что ему удалось раскопать за сегодняшнее утро, – адрес журналиста. Но если Воскресенский и Менацкер были любовниками, есть ли смысл ехать к его вдове? Вряд ли ей известно о существовании Ани.
Выйдя на улицу, Олег вновь закурил.
«Да, ситуация ничуть не прояснилась. Я по-прежнему не знаю, из-за чего умерла Аня Менацкер. Что-то узнала про Заславского?.. Но какого черта он так рисковал? Чтобы избавиться от девушки, гораздо проще нанять самого крутого киллера. С его бабками это не проблема… А тут еще этот Воскресенский, который не вписывается ни в какие ворота. И все-таки странно, что он выбросился из окна сразу после убийства Менацкер. Либо это простое совпадение, либо эти два происшествия связаны между собой. А что, если ему помогли выброситься? Если Воскресенский крутил шашни с Аней, она запросто могла ему проболтаться. А если пойти еще дальше, можно предположить, что эти двое работали на пару… В любом случае, ехать к вдове Воскресенского все же придется. И неплохо бы взять с собой Тоню. А то совсем засиделась в четырех стенах, бедненькая…»
Завидев телефон-автомат, он двинулся к нему. Сунув в щель жетон, набрал свой домашний номер. После нескольких гудков в трубке послышался нежный Тонин голосок:
– Алло?
– Это я, не пугайся. Привет!
– Привет! Тебе, между прочим, звонили с работы. Какой-то Петр Петрович Пахомов… Ужасно деловой и ужасно вежливый.
– К черту Петьку с его деловыми замашками. Я, вообще-то, на больничном… Ты сказала ему об этом?
– Сказала. Но он просил передать, чтобы ты заехал за какими-то деньгами. Зарплату вам выдали, что ли?
– К черту деньги… – отмахнулся Олег. – Слушай меня внимательно. Бери такси и приезжай на Веерную к дому двадцать шесть. Да, не забудь прихватить с собой диктофон. Он лежит в моем рабочем столе… Когда будешь выходить, захлопни дверь.
– Ты что, за идиотку меня принимаешь? Все сделаю – и дверь захлопну, и диктофон прихвачу…
Когда Олег подъехал к дому Воскресенского, Тоня уже ждала его у подъезда. В неизменной бейсболке, в черных очках, скрывающих пол-лица, с рюкзачком за плечами
– Привет! Что за спешка?.. Есть повод?
– Давай-ка присядем, – предложил Олег, – и я все расскажу.
Тоня послушно опустилась на лавочку и уставилась на Олега с жадным любопытством.
– Тебе что-нибудь удалось раскопать?
– Кое-что. Пообщавшись с соседями Заславских, я выяснил, что их бывшую домработницу звали Аня Менацкер. Она проработала всего месяц, затем ее уволили.
– Как же, уволили… На тот свет!
Пропустив мимо ушей Тонину реплику, Олег продолжил:
– Если верить дворовым сплетницам, у Ани был ухажер – журналист Иван Воскресенский. Я побывал в редакции газеты, в которой он работал, и узнал одну немаловажную деталь – спустя несколько дней после Аниного «увольнения» Воскресенский выбросился из окна.
– Да, я что-то об этом слышала. Но вот когда и где?
– Скорее всего из газет. Воскресенский работал в «Московском комсомольце». Если не ошибаюсь, это твое любимое чтиво?
– Не ошибаешься… – Тоня тяжело вздохнула. – Надо же, как быстро гады действуют! Удивительно, что я все еще жива.
– Поверь, еще чуть-чуть, и мы выведем эту шарашкину контору на чистую воду! – убежденно заявил Олег, хотя у него не было стопроцентной уверенности, что его план сработает. Однако он постарался ничем не выдать своих сомнений, а продолжил: – Сейчас мы находимся рядом с домом Воскресенского. Наша задача – разговорить его вдову. Вдруг она что-то знает?
– Если бы знала, попала бы в автомобильную катастрофу. Или выбросилась бы из окна вместе с мужем… Ну и что требуется от меня? Втереться в доверие к бедной женщине?
– Что-то вроде того. Мы представимся ей журналистами радиостанции «Свобода» и попытаемся уговорить ее на интервью. Кстати, диктофон не забыла?
– Нет. – Тоня сняла с плеч рюкзачок и вытащила из него миниатюрное изделие фирмы «SONY».
Сунув диктофон в карман, Олег продолжил инструкции:
– Говорить в основном буду я. Ты только сочувственно кивай и печально улыбайся. Иногда, чтобы не выглядеть совсем по-идиотски, можешь задать какой-нибудь вопрос. Типа, как вы с ним познакомились…
– Интеллектуальный вопросик, ничего не скажешь… То есть мне не путаться у тебя под ногами?
– Что-то вроде того. – Олег встал и подал Тоне руку. – Ну что, пошли?.. Думаю, сегодня нам повезет.
Семья Ивана Воскресенского проживала на последнем этаже девятиэтажного дома. Представив себе, что ощущал журналист, падая с такой огромной высоты, Олег почувствовал неприятный холодок в груди. Но для сантиментов не оставалось времени – Тоня уже звонила в нужную квартиру. Как ни странно, дверь им открыли сразу, даже не задав традиционного вопроса: «Кто там?» На пороге стоял симпатичный пухлощекий парнишка не старше семи лет. У него были не по-детски серьезные глаза и губки бантиком, которые он смешно поджимал, рассматривая нежданных гостей.