Первая раса. Высоко над радугой
Шрифт:
– Она не рассказывала, – нахмурился Хитоми.
– Конечно, потому что бедняга с перепуга обгадила ей руки. Кто захочет такое рассказывать?
Девочка засмеялась, вспомнив выражение лица Аби. Но Хитоми не разделял её веселья. Вместо этого он тяжело вздохнул и забросил руки за голову.
– Эх, ну почему всё всегда должно быть так сложно? Без лишних проблем, волнений? Захотел жить с отцом – пожалуйста. Захотел, чтобы бабушка не болела – да на здоровье. Почему нельзя: раз – и всё?
– Но
«Так ведь, кажется, говорил герр Райер?»
– Полная туфта, – фыркнул Хитоми. – Какой идиот это сказал?
Слова друга зацепили Рису, но она деликатно промолчала. А парнишка был настолько сердит, что даже не заметил, как подруга убрала руку с его плеча.
– Все эти басни про «что не убивает, делает сильнее», или «человеку не даётся свыше его сил» – бред сивой кобылы, – распалялся он. – Тот, кто верит, что всё, что с ним происходит, помогает – настоящий кретин. Как мне может помочь то, что отец меня бросил?
Риса снова проглотила обиду. Вместо этого решила подбодрить друга:
– Но он ведь не бросал тебя! Просто пока обстоятельства сильнее.
– Ты такая наивная, Ри. До сих пор веришь в сказки.
Девочка застыла.
– В каком смысле?
– Ты живёшь в каком-то тошнотно-радужном мире, и никак не смиришься с тем, что окружает тебя вовсе не сказка. Всё вовсе не так, как ты думаешь.
– Может, и так, – тряхнула головой Риса. – Да даже пусть будет так, нельзя прекращать надеяться! Надежда всегда даёт силы…
– Надежда – слово глупцов, которые боятся…
– Подожди-ка, хочешь сказать, я тоже… глупая?
Только теперь Хитоми заметил, что идёт один, и обернулся. Риса стояла, уперев руки в бока. Теперь пришёл её черёд обижаться.
– Что плохого в том, чтобы надеяться на лучшее? Или нужно жить, постоянно брюзжа и жалуясь, как всё плохо? И, по-твоему, это я дура, раз не хочу поддаваться унынию?
– Эй, я вовсе не это хотел сказать.
– Да, но вышло именно так, – теперь уже девочка закусила удила.
– Хорошо, твоя надежда на то, что мамочка с папочкой найдутся, много тебе дала?
– Я же сказала: она придаёт сил, – начала было Риса, но Хитоми не дал закончить, оборвав твёрдым:
– Смирись уже, она такая же пустая, как и моя на то, что я нужен отцу.
Риса не сразу осознала услышанное, а когда до неё дошёл смысл слов Хитоми, девочка помрачнела ещё сильнее.
– Спасибо, – выдохнула она. – Ты мне здорово помог увериться в том, что всё полное дерьмо.
– Вы что тут делаете?
Оба подростка вздрогнули от неожиданности: широко шагая, к ним приближался директор Флаушиг. Следом, словно мячик-попрыгунчик, летел Татти. Стоило хозяину ускорить шаг, как собака тут же залилась звонким,
– Надеюсь, у вас есть хорошее объяснение, почему вы не в кабинетах! – крикнул директор так, чтобы его услышали.
– Полнейшее дерьмо, – раздосадовано буркнул Хитоми.
***
– Долго же тебя не было, – заметила Аби, отрываясь от девчачьего журнала.
– Я чистила картошку.
Риса прыгнула на кровать, зарываясь лицом в подушку. Абигель вернулась к чтению: раз подругу не пытали и истязали, значит, всё в порядке. Чистка картошки не самое ужасное занятие. Да и повар на кухне очень даже ничего…
– Мы повздорили с Хитоми, – глухо проговорила Риса: подушка приглушала голос.
Аби нехотя отложила журнал в сторону. Ладно уж, интервью с бэк-вокалистом любимой группы подождёт. Утешить подругу сейчас куда важнее.
– Ах, дитя моё, – девочка опустилась на кровать рядом с Рисой, – ты же знаешь Хитоми: он обижается по поводу и без…
– Нет, Аби, тут другое.
Ри села, прижимая подушку к груди. Она рассказала подруге о том, что произошло. Вот только Абигель это вовсе не впечатлило.
– Знаешь, Ри, у каждого из нас есть своё мнение о происходящем, – она подпёрла голову рукой. – Хитоми может называть твою мечту фуфлом, ты в ответ можешь не разделять его надежд. И даже больше: вы оба можете считать друг друга полнейшими идиотами. Вот я, например, так и считаю.
Риса запустила в неё подушкой, но подруга ловко увернулась.
– Обижайтесь сколько угодно, мне плевать, – легко и просто заявила Абигель. – Вы абсолютные противоположности, и на чём ещё держатся эти отношения – даже сказать трудно. Но я считаю, что вам нужно научиться принимать друг друга такими, какие вы есть. Иначе пессимист сожрёт оптимиста, или наоборот.
– Я не оптимист, – проворчала Риса. – Я реалист.
– А вот и нет. Ты во всём и во всех ищешь только хорошее. Даже если дело – дно, до последнего отказываешься это признать. Так что до реалиста тебе ещё расти и расти, дитя моё.
– Ты тоже считаешь, что моя мечта яйца выеденного не стоит? – пробубнила Риса.
– Нет. Но я считаю, тебе нужно смириться с тем, что некоторые думают иначе.
Риса отвернулась к стене. Она никогда не думала, что её друзья могут считать её надежды на поиски семьи пустыми.
Нет, сама она никогда не думала, что Хитоми зря надеется на воссоединение с отцом. Или… всё же думала?
За ужином Риса не произнесла ни слова. Она вяло ковырялась в тарелке, и когда воспитательница фрау Йенчок спросила, всё ли в порядке, девочка молча кивнула. Аби тоже молчала, давая подруге возможность самостоятельно переварить возникшие мысли.
Конец ознакомительного фрагмента.