Первая шпага ордена. Непутёвая троица
Шрифт:
– Предатель, – буркнул в конце концов на Буфо его учитель.
Но молодой церковник не понял, за что его так обозвали. И это очень разозлило Буфо. Ведь он просто хотел помочь бедной ласке, которую этот старый педант так несправедливо осудил.
– «Пелена на глаза», – повторил слова заклинания Буфо. – «Сон и слабость».
И на этот раз у него получилось! Сорвавшееся с лап жаба облако быстро расширилось и накрыло всю площадь. А каждый зверь, кого оно коснулось, сделался вялым. После чего многие и вовсе потеряли желание сражаться, начав
– Бегите, господин… Эта магия не продержится долго, – с опаской проговорил Буфо.
Но петух и так понял, что нужно делать. Схватив старого церковника в клюв, он подмигнул Габриель, и та быстро поняла его задумку.
– За мной, толстяк! Твой брат по церкви нам поможет, – крикнула она Буфо и дёрнула его за робу.
Правда, жаб совсем не хотел, чтобы ситуация закончилась таким образом. И тем не менее времени на раздумья оставалось всё меньше. Потому, как только О’Коннор вложил шпагу в ножны и спорхнул с эшафота, Буфо и Габриель устремились за ним.
– Пр-р-едате-л-и-и, – верещал болтавшийся в клюве у петуха главный церковник Чито.
Но О’Коннор не обращал на его вопли внимания.
– Быстрее, за мной! Я знаю короткий путь отсюда до ворот города, – сообщила Габриель остальным и свернула между домов в какой-то закоулок.
Сверху над ними пока ещё не кружили стражники. Однако какая-то их часть должна была охранять князя Мухотравья. И потому Буфо знал, что как только они укроют своего правителя в безопасном месте, то тут же рвануться вдогонку.
Деревянные стены и узкие улочки сменялись мелькавшими мимо деревьями. А затем и испуганными выражениями на мордах случайных прохожих. Кто-то кричал им вслед, но беглецы и не думали оборачиваться. Буфо перебирал лапами медленнее остальных и потому вскоре начал прилично отставать. Однако ласка быстро вернулась за ним и чуть ли не пинками заставила несчастного жаба шевелиться быстрее.
Наконец они оказались в зелёном парке, усаженном шиповником, розами и жасмином.
Отсюда О’Коннор уже видел ворота города – те самые, которыми прошёл вчера. Но путь им преградили сразу несколько стражников.
– Сдавайтесь! – каркнул один из них.
– Чёрта с два! У нас главный церковник, – прорычала Габриель. – Открывайте ворота, или ему не жить!
Птицы мигом поубавили пыл и замялись. Никто из них не знал как поступить.
– Не слушайте их… – решил было подать голос Чито, но О’Коннор резко тряхнул клювом, и старый жаб умолк. Главному церковнику и так прилично досталось: он всю дорогу болтался в петушином клюве, как тряпичная кукла.
– Ворота или жизнь старика! – ещё раз повторила Габриель, но уже куда кровожаднее.
И стража вынуждена была подчиниться.
Раскрывшиеся створки ворот явили перед путниками обширные заливные луга и пыльный тракт, уводивший за горизонт. Но сейчас Габриель, О’Коннору и Буфо необходимо было просто сбежать из города. И потому они особо
Троица пронеслась мимо стражи как ветер. И опомнилась, только когда стены города остались за спиной.
К тому моменту Буфо уже задыхался как проклятый, да и Габриель тоже прижимала лапу к груди.
– Вас всё равно найдут, отщепенцы! – бранился на них Чито, размахивая кулаками в клюве у петуха. – Нигде в этом мире нет места для таких, как вы. И никто вас не примет.
Тогда О’Коннор выплюнул его и ретиво ответил:
– Да? Зато мы есть друг у друга! А это уже немало, церковник.
Глава 5
Мухотравье гудел. Вскоре после происшествия из города выслали пару отрядов для поиска беглецов. Но тех будто и след простыл.
Вернувшийся под защиту городских стен главный церковник лишь причитал и мечтал поскорее уединиться под сводами своей церкви. К несчастью, беглецы перед отбытием оторвали кусок его робы и завязали старому жабу глаза. И потому Чито не видел в какую сторону от города они направились. Однако стража хоть и с запозданием, но всё же должна была отыскать их.
А вечером в город пожаловали новые гости. Их было двое, и морды этих зверей были скрыты под обширными плетёными шляпами. Правда, ни шляпы, ни даже плащи не могли скрыть птичьей походки незнакомцев.
При входе в город они показали какие-то значки, и их быстро пропустили. Затем эти же самые значки помогли гостям проникнуть и в церковь. Там они отыскали комнату главного церковника, буквально вырвав его с сеанса лечебной медитации. А затем у них с Чито состоялся не самый приятный разговор, который длился большую часть вечера. Но, провожая их, старый жаб даже немного ухмылялся и потирал лапы.
***
Тем же вечером по границе полей за клонившимся к закату солнцем продвигались виновники этого беспорядка. И все надежды их нового лидера, О’Коннора, были связаны с тем, чтобы достичь ближайших лесов. В то время как Габриель и Буфо лишь недовольно тащились за ним следом, ведь, в отличие от петуха, они не привыкли даже к таким коротким переходам.
Надо сказать, что сразу после побега О’Коннор и Габриель сильно поругались насчёт того, кто из них стал зачинщиком случившейся передряги. Но толстый жаб побоялся вмешиваться в их дрязги. И, возможно, именно поэтому каждый из его спутников до сих пор продолжал стоять на своём.
– Если бы только ты меня не поймал… – гневно повторяла теперь сквозь зубы ласка через каждую милю-другую. – Ох, если бы ты только меня не поймал, грязный пьяница…
– Помолчи, дурёха, – не оборачиваясь, буркнул петух.
– А то что? Заколешь меня своей шпагой? – огрызнулась Габриель.
– Нет, завяжу тебе пасть.
– Зачем ты спас меня, признайся? – решила тогда зайти с другого конца ласка.
– Потому что никто не вправе осуждать на смерть, – мрачно повторил сказанное во время казни О’Коннор.