Первая сказка на ночь
Шрифт:
– Да уж. Жаль.
Они стояли на крыше одного из домов; отсюда хорошо просматривались все ближайшие улицы. Лиле казалось нелогичным находиться на виду, проще было бы спрятаться где-то, но она не стала спорить. Возможно, спрятавшись, они попадут в ловушку, а здесь им хоть есть куда бежать.
Всадница не заставила себя долго ждать. Вскоре после того, как Кощей почувствовал закат, они услышали крик. Разглядеть ее было несложно - она поднимала на своем пути слишком много пыли. Женщина давно уже увидела их и теперь неслась в их сторону.
– Ну, началось, - обычно
– Теперь главное не отставай!
Глядя на него, Лиля пожалела о своем решении остаться. Она ведь подумала, что он делает это ради бывшей жены и сына - в том, что мальчик в замке - сын Кощея, ведьма не сомневалась. Однако он, судя по всему, просто получал удовольствие от новой игры, ведь не зря же жители деревни возле его замка говорили, что он любит охотиться.
Прежде, чем она успела что-то сказать, Кощей схватил ее за руку и потянул за собой. Девушка только вскрикнула, она плохо держала равновесие и всегда побаивалась высоты. Но колдун не позволил ей упасть, зацепившись за край крыши, он прыгнул в открытое окно, увлекая туда и Лилю.
Они оказались в светлой комнате, которая раньше была детской - это подтверждало и наличие игрушек, и соляная статуя маленькой девочки возле кровати. Игрушки смотрели на них глазками-бусинками; их взгляды не были неподвижными.
Ведьма и в страшном сне не могла представить, что ей придется отбиваться от плюшевого медвежонка. Игрушки накинулись на них, как стая сторожевых собак. Впрочем, удары, нанесенные набитыми пухом и опилками лапами большого вреда не причиняли. Поэтому, оправившись от шока, Лиля сбросила с себя игрушечное зверье и выскочила из комнаты. По захлопнутой двери тут же забарабанили мягкие лапы.
Кощей уже ждал ее в коридоре; вид у него был еще более довольный, чем раньше.
– Что это было?
– Я ведь сказал, что магия духа проклятья увеличивается ночью. И, судя по всему, это на редкость сильный дух. Она ведь даже не видит нас, а заклинания бросает точно...
– Какое счастье!
– Чем сложнее задача, тем важнее победа. Нам нельзя стоять на одном месте, так она быстро найдет нас. Нужно разделиться, сбить ее со следа.
– Разделиться?!
– поразилась Лиля.
– Ты с ума сошел? Последнее, что мне хочется делать, это разделяться!
– Не спорь, ты нас выдашь. Разделимся ненадолго. Видела улицу, где на домах нарисованы красные полосы?
– Допустим...
– Это купеческие лавки, где продавались товары для детей, - пояснил Кощей.
– Пройдешь по ней и окажешься у фонтана, там я тебя встречу.
– Почему именно по этой улице?
– У свиней чуткий нюх, а на этой улице она тебя не почувствует.
– А как же ты?
– А у меня вообще нет запаха. Иди!
С большой неохотой, она подчинилась. Все шло совсем не так, как представляла себе Лиля. Она надеялась, что Кощей оценит ее смелость, а он обращал на нее не больше внимания, чем на охотничью собаку.
Выбежав на крыльцо, она сразу же нашла нужную улицу. Женщину на свинье она не видела, зато слышала, знала, что та далеко.
"Пережду это ночь и уйду, -
– Можно попытаться пробраться к выходу прямо сейчас... Нет, слишком рискованно, она успеет меня перехватить. Дождусь утра, а дальше пусть сам разбирается".
На улице пахло конфетами. Здесь смешивались запахи шоколада, карамели, фруктового сиропа и, почему-то, липового цвета. Чувствовать все это было довольно странно, ведь Кощей сказал, что проклятье было наложено давно. А запах остался...
Лиля шла по улице не спеша, ей нечего было бояться: вой не приближался, а удалялся от нее. Похоже, женщина погналась за Кощеем или вообще не погналась ни за кем, а снова начала кружить по городу. Это давало ведьме возможность осмотреться.
Перед многими домами стояли игрушки: набитые соломой шкурки животных, деревянные лошадки, тряпичные куклы и даже одна кованая карета. Лиле всегда нравились игрушки, которых у нее самой никогда не было.
Ведьмам не позволялось играть в игрушки. Большая часть их времени посвящалась заучиванию заклинаний, которые никогда нельзя будет использовать. Более-менее забавной частью ее обучения были практические тренировки, ими и ограничивалось позволенное ей искусство магии.
Потом она начала жить одна, но была уже слишком взрослой для игрушек. Ее могли увидеть, осмеять... Однако здесь, в этом городе, никого поблизости нет.
Эта идея противоречила всем запретам, которые она знала и считала священными. И все же... раз уж на нее возложили особые обязательства, можно получить хоть какие-то полномочия!
Она свернула с улицы на посыпанную гравием дорожку, ведущую к исчерченному красными полосами дому. Здесь у входа сидели облезлые белки, украшенные завядшими цветами. Если такие чучела привлекали сюда маленьких детей, то Лиля не хотела бы встречаться с этими детьми.
Дверь оказалась не заперта. Внутри ведьма увидела разноцветные ящики, сделанные из тонких досок и древесной коры. В них лежали белые шарики, пахнущие фруктовым сиропом. Лиля очень осторожно взяла один шарик, положила в рот, хотя конфеты тоже были запрещены...
Тонкий ивовый прутик хлестнул ее по рукам, заставил ойкнуть от неожиданности и выронить конфету. Ведьма развернулась так резко, что у нее закружилась голова, и... не поверила своим глазам.
Перед ней стояла высокая полная женщина, затянутая в бордовое бархатное платье. Ее длинные светлые волосы были скручены жгутом на затылке; синие глаза рассматривали девушку сквозь линзы очков на золотой цепи.
– Лилия, вы прекрасно знаете, что сладости - признак плебса. Ведьмы не должны эту гадость и в руки брать. Разве я вас этому не учила?
Лиля могла только ошарашено кивнуть. Она-то думала, что больше не увидит свою учительницу практической магии, долго старалась забыть мучительные дни тренировок... Меньше всего она ожидала встречи с ней в другом мире, да еще и в заброшенном городе.
– Ну что вы смотрите на меня?
– Простите, Елена Александровна...
– "Простите" здесь, боюсь, недостаточно. Это серьезное нарушение, и мне придется превратить вас в тыкву.