Первая сказка на ночь
Шрифт:
– Правда?
– неожиданно заинтересовался Горе.
– Нет.
Последние две фразы девушка в сарафане либо не услышала, либо решила не принимать к сведению.
– Славный, должно быть, град Хабаровск! А как звать там тебя да какого ты роду-племени?
– И там, и здесь меня зовут одинаково - Тереза. Что касается роду-племени... млекопитающее.
– Стало быть, из тех крестьян, что молоко продают... Мой батюшка тоже крестьянин, только он овощи да фрукты продает. А звать меня Настынька. Моя семья далеко живет, за лесом дремучим, за горою
– Ты специально стихами говоришь?
– ...А я сюда за цветами пришла. И заплутала, ох заплутала! Без тебя бы не выбралась.
– Собственно, ты и со мной еще не выбралась, - указала Тесса.
– Почему ты сама не пошла по этой дороге?
– Боялась.
– То есть, брести сюда через лес не боялась, а по дороге идти боялась? Без комментариев.
Они шли по тропинке вдвоем, кот уже давно убежал вперед. Горе сердито молчал, не встревал даже с замечаниями и советами. Настынька большую часть времени не издавала ни звука, за исключением момента, когда в ее полураскрытый рот залетел лесной жук. Тогда она закашлялась и на какое-то время отстала, но потом быстро догнала Тессу, пробежав через лес.
Кот ожидал их за очередным поворотом, почти скрытый в молоденьких желтых елочках. Вид у него был даже более недовольный, чем обычно.
– Я все осмотрел. Поворачивай.
– Нет, - Тесса перешагнула через золотого зверя.
– Но ты можешь поделиться своими опасениями. Выговорись, тебе станет легче.
– Это мрачное, темное место! Там нет ничего хорошего.
– То же самое можно сказать про мой университет, а ведь ничего, хожу.
– Вот попадешь в неприятности, больше спасать не буду!
– Не зарекайся.
Кот оказался прав - лес становился все темнее. Исчезли яркие краски, многие деревья казались засохшими. Дорогу едва можно было различить в пожухлой траве. Наконец они увидели полуразвалившийся забор, сделанный из связанных между собой бревен, и небольшой дом.
Отшельник жил в бревенчатом строении, напоминающем увеличенную версию скворечника. Судя по всему, хатка была построена давно: дерево успело потемнеть, крыша заросла мхом, окошки покрылись таким слоем грязи, что их сложно было различить на стене. Однако самым удивительным были две колонны, на которых держался весь дом, выполненные в форме птичьих ног.
От неожиданности Тесса застыла на месте:
– Ну надо же... Избушка на курьих ножках!
– Не совсем, скорее, дешевая имитация, - кот окинул строение критическим взглядом.
– Настоящая избушка на курьих ножках принадлежит Бабе-Яге...
– Причем "избушка" - очень условное обозначение той здоровенной откормленной домины, - добавил Горе.
– Но главное отличие в том, что то здание живое. А это всего лишь подражание... Среди отшельников мода такая - подражать Бабе-Яге. Самое смешное, что она-то как раз не отшельница. Так, чего стали? Идем дальше.
– Дух выгребной ямы знает Бабу-Ягу?
– голос Настыньки был пропитан уважением.
– Так, все, хватит уже! Повторяю: я не Дух выгребной ямы!
– Не обращай на него внимания,
– Давай лучше заглянем на огонек.
– Там нет огонька...
– Ты может не воспринимать все так буквально?!
– Но там нет огонька...
Пробиваться к покосившимся дверям пришлось через болотистую, покрытую мелким кустарником землю. Никакой тропинки здесь и в помине не было, создавалось впечатление, что дом необитаем. Тесса знала, что это не так - кот бы не ошибся.
Уже на подходе к дому ее ноги проваливались в грязь по щиколотку. Настынька, покорно следующая за ней, сталкивалась с такими же трудностями, но придавала им меньшее значение, ее хорошенькое личико оставалось пустым. Кот выбрал самый легкий путь: по сухим черным веткам он перебрался на крышу избы, а оттуда спрыгнул на крыльцо. Впрочем, даже он приложил какие-то усилия; Горе продолжал ехать в сумке.
Забравшись на шаткие ступеньки, Тесса мстительно тряхнула синюю бутылку. Возмущенный вопль Горя не заставил себя ждать:
– Эй, за что?!
– Просто так. Тунеядец!
– Между прочим, без моей помощи кое-кто бы вообще свое путешествие закончил еще вчера! Кстати, будет лучше, если ты ничего не скажешь отшельнику про меня.
– Для кого лучше?
– Для нас обоих.
У девушки появилось желание поспорить с ним, но в данном случае это было лишним. Спор мог подождать до более подходящего момента.
По ступеням она поднималась осторожно, боялась, что древние доски провалятся под ней. Настынька шлепала по лестнице спокойно и уверенно, даже не глядя себе под ноги. Тессе хотелось бы вести себя так же, но она сдерживалась, зная свою удачу: она провалится при первом же прыжке.
Возле дверей сидели две жирные жабы. Тесса попыталась брезгливо столкнуть их сапогом, но они не поддавались. Помогло лишь вмешательство кота, с шипением свалившегося практически им на головы.
– Так, почетный караул отогнали, можно заходить, - усмехнулась Тесса.
Стучать она не стала: Настынька создавала столько шума, что хозяин дома должен был давно услышать их. А если не услышал, значит, глухой; в этом случае стук совсем бесполезен. Тесса открыла дверь и первой шагнула в темную комнату.
Как только открылась дверь, в лицо Тессе ударила сконцентрированная, состоящая из многих запахов вонь. Здесь чувствовалась и плесень, и сырость, и гниль, и пот и многие другие элементы, думать о которых ей не хотелось. Небольшая комната была завалена каким-то хламом, на полу блестела слизь, которую обычно оставляют за собой улитки; на стенах росли грибы.
Когда ее глаза немного привыкли к полумраку, она увидела отшельника. Он лежал на печи в дальнем углу комнаты, наполовину прикрытый собственной всклокоченной бородой. У старика была несуразно большая голова, которую длинные волосы делали похожей на колокол, и тщедушное тельце, закутанное в грязное лоскутное одеяло. Он, казалось, спал, но при появлении нежданных гостей его глаза открылись; правый был значительно больше левого.