Первая смерть Лайлы
Шрифт:
Конечно, я благодарен судьбе, однако гордиться тут нечем. Если бы люди знали, как мало от меня требуется в жизни, меня бы никто не уважал. Может, потому я и не бросаю группу. Постоянные переезды, много работы, бессонные ночи… Лишь подобное самоистязание заставляет меня чувствовать, что я хоть отчасти заслуживаю кругленькую сумму на банковском счету.
Итак, я стою на сцене, на предназначенном мне месте, и смотрю на девушку, размышляя – она пьяна или под кайфом? А может, ее просто тошнит от нашей группы и она решила поиздеваться? Так или иначе, я ей благодарен.
Возможно, причиной тому атмосфера – уединенность места в сочетании с послесвадебным настроем. А возможно, тот факт, что на нас никто внимания не обращает, так как девяносто процентов гостей уже отчалили. Возможно, травинки в волосах девушки и платье в зеленых пятнах – раза три за песню она споткнулась и упала. Или виной всему полгода полной засухи на личном фронте после расставания с бывшей.
В общем, комбинация всего этого и заставила меня в тот вечер сосредоточить внимание на девушке. И не удивительно – даже с расплывшимся по щекам макияжем и прилипшими ко лбу потными кудряшками она самая красивая на свадьбе. Странно, что ее обделили вниманием. Немногочисленные оставшиеся гости вместе с молодоженами собрались у бассейна. Моя плясунья единственная, кто нас еще слушает.
Мы доигрываем последнюю на сегодня композицию и начинаем собираться.
В глубине сцены я упаковываю гитару. Девушка кричит: «На бис!» Торопливо закрываю футляр. Черт возьми, может, успею найти ее после того, как мы погрузим инструменты в фургон!
Наша четверка забронировала два номера в гостинице. До Нэшвилла одиннадцать часов езды; неохота пускаться в дорогу на ночь глядя.
Гарретт закрывает дверь фургона. К нему подходит жених и приглашает всех нас выпить. Обычно я отказываюсь, но сегодня другое дело – плясунья должна быть где-то рядом. Она забавная. К тому же мне импонирует, что девушка не пыталась подпевать. Вряд ли меня привлекла бы та, которой всерьез нравится музыка Гарретта.
Я нахожу ее в бассейне. Она плавает на спине, по-прежнему одетая в платье подружки невесты – кремовое и в зеленых пятнах от травы.
В бассейне она одна. Я беру пиво, иду к тому краю, где поглубже, разуваюсь и, как был в джинсах, опускаю ноги в воду.
Постепенно волны с моего конца бассейна достигают девушки, но ее совсем не интересует, кто еще пришел искупаться. Уставилась в небо и покачивается на волнах – неподвижная, как бревно. Полный контраст той чудачке, которая совсем недавно устраивала бурное дурацкое представление.
Несколько минут я за ней наблюдаю. Вот вода поглощает тело девушки, и она полностью исчезает. Затем из воды показываются руки, а следом голова с плеском разрывает поверхность. Теперь девушка смотрит прямо на меня, словно знает, что все это время я был рядом.
Она держится на воде благодаря едва заметным движениям рук и ног. Расстояние между нами медленно сокращается; она уже совсем рядом,
Со сцены девушка казалась мне просто красивой. С расстояния одного фута она выглядит самой прекрасной из всех, кого мне приходилось встречать. Надеюсь, я когда-нибудь коснусь этих пухлых розовых губ, изящной линии подбородка… Глаза зеленые, как трава вокруг бассейна. Так и тянет соскользнуть в воду, но в кармане телефон, а в руке недопитая банка пива.
– Ты смотрел на ютубе видео о людях, которые умирают изнутри? – спрашивает она.
Странный вопрос. Впрочем, на меня любые ее слова сейчас имели бы одинаковое воздействие. Ее голос ясный и чистый; слова покидают горло безо всякого усилия.
– Нет, – отвечаю я.
Она слегка запыхалась, стараясь удержаться на плаву.
– Там собраны разные ужасные ситуации, в которых оказывались люди. Камера фиксирует их лица в самый критический момент. Они смотрят на тебя так, словно уже мертвы внутренне. – Девушка обеими руками смахивает воду с ресниц. – Вот и ты сегодня так выглядел. Будто умираешь изнутри.
А я и не помню, чтобы она поглядывала на сцену, да еще и рассматривала меня – причем достаточно долго, чтобы безошибочно угадать, как я себя чувствую, вынужденный играть эти дерьмовые мелодии!
– Изнутри я уже давно умер. В первый вечер, когда начал играть в группе.
– Так я и подумала. Вот и пыталась тебя подбодрить. Тебе понравился мой танец?
Я отпиваю глоток пива и киваю.
– Сработало.
Она усмехается и на несколько секунд уходит под воду. Вынырнув, убирает волосы с лица и спрашивает:
– У тебя есть девушка?
– Нет.
– Парень?
– Нет.
– Жена?
Я качаю головой.
– Ну хоть друзья-то имеются?
– Настоящих нет, – сознаюсь я.
– Братья, сестры?
– Я единственный ребенок в семье.
– Черт возьми, а ведь ты одинок.
Очередное меткое наблюдение. Хотя в моем случае одиночество – сознательный выбор.
– А кто для тебя самый главный человек в жизни? – спрашивает она. – Родители не в счет.
– Прямо сейчас?
– Да. Прямо сейчас. Кто для тебя самый главный человек в жизни?
Поразмыслив секунду над вопросом, я понимаю – кроме мамы, у меня никого нет. К ребятам из «Гарретт-бэнда» я отношусь прохладно, мы всего лишь коллеги. И поскольку родители не в счет, прямо сейчас эта девушка буквально единственный человек, до которого мне есть дело.
– Полагаю, ты.
Она прищуривается и наклоняет голову.
– Печалька. – Девушка упирается ступней в стенку бассейна прямо между моих ног и отталкивается от нее. – Тогда я, пожалуй, скрашу твой вечер. – Она кокетливо улыбается.
Вот и приглашение.
Я принимаю его, положив телефон на бордюр рядом с опустевшей банкой пива. Снимаю рубашку. Девушка наблюдает, как я соскальзываю в воду.
Теперь наши глаза на одном уровне, и черт меня побери, если она не стала еще красивее!