Первая степень
Шрифт:
– Что стряслось?
– Я хочу знать, представляет ли кто-нибудь Гарсию, – ответил я.
Рита вошла в кабинет, и я последовал за ней, продолжая говорить.
– Зависит от того, кто такой этот Гарсия, – логично заметила она.
– Это тип, которого арестовали за убийство Дорси.
– А, да, точно, еще один ложно обвиняемый. – Она дошла до своего стола и принялась искать информацию в списке. – ОЗ, – произнесла она, и это означало, что данное дело будет вести общественный защитник.
– Спасибо, Рита, – сказал я и направился к выходу.
– Только
– Деньги – не самое главное.
Она кивнула.
– Ты прав. Самое главное – это секс. И если у тебя есть деньги, я тебе это докажу.
Мне едва удалось унести оттуда ноги, сохранив при этом достоинство мужчины.
В кино общественных защитников обычно изображают в двух вариантах. Один вариант – это отважные защитники нашей замечательной правовой системы, несущие свою трудовую вахту, несмотря на колоссальную загруженность работой, вопиюще низкую зарплату и условия труда, прямо-таки списанные с «Оливера Твиста». В другом варианте они – совершенно некомпетентные олухи, которые ни на что не способны, кроме как гарантировать своим несчастным клиентам возможность провести остаток жизни в тюрьме. Из-за того, что в суде их представляют такие неумехи.
На самом деле ни один из этих портретов нельзя назвать точным. По большей части общественные защитники – сильные юристы, прекрасно разбирающиеся в тонкостях закона, которые чертовски хорошо делают свою работу. Они действительно перегружены, но система неплохо финансирует службу ОЗ. Это, конечно, не бешеные деньги, но если требуется свидетельство эксперта, оплата гарантируется. Да и кабинеты у них, положа руку на сердце, куда просторнее моего. Хотя, конечно, как сказала бы Эдна, это еще ни о чем не говорит.
Отдел общественной защиты возглавлял Билли Кэмерон, которого прозвали Бульдогом, но не за его поразительную цепкость в работе, а из-за того, что он играл в качестве бокового нападающего [1] за Университет Джорджии. Легенда гласит, что он взял одиннадцать подач на четырех тачдаунах и это принесло Джорджии победу над Обурном. Мне в те годы было что-то около пяти лет, и я, конечно, не помню этой игры, но доведись, скорее всего поставил бы на Обурн.
– Ну, Энди, – сказал он, когда я вошел в его кабинет, – я слышал, ты стал богаче самого Господа Бога.
1
Речь идет об американском футболе. – Здесь и далее примеч. пер.
– Только потому, что он в последнее время делал неудачные капиталовложения.
Билли кивнул – для него это был предел терпимости к юмору, обыгрывающему божественную персону.
– И какого же черта ты здесь делаешь?
– Я пришел предложить мои скромные услуги в качестве адвоката, – ответил я.
На его лице моментально отобразилась
– Почему бы вдруг?
– Почему? Слово «гражданский долг» для тебя что-нибудь значит?
– Это два слова, – заметил он.
– Тем больше у тебя причин принять мое великодушное предложение.
Он колебался, и я решил поднажать.
– Ну же, Билли. Крупные фирмы присылают тебе своих неопытных неудачников для работы на благо общества, и ты готов им пятки лизать. А я даю тебе шанс заполучить Энди Карпентера, единственного и неповторимого. О чем тут думать?
– Ну, они-то это делают, чтобы хорошо выглядеть в глазах общества – изображают достойных людей. А вот твои мотивы мне что-то непонятны.
– У тебя есть клиент, который, мне думается, невиновен, – сказал я. – И я подумал, что для всех заинтересованных лиц будет лучше, если я докажу его невиновность.
– И этого клиента зовут…
– Оскар Гарсия.
Он поднял глаза и выразительно посмотрел на меня.
– Оскар Гарсия?
– Он самый.
Я почти слышал, как у Билли в голове скрипят шестеренки. Ни один адвокат, находящийся в здравом уме, не хотел бы защищать Оскара – и вдруг я сам прошу дать мне это дело. Билли знал, что у меня нет и не может быть недостатка в клиентах. Поэтому, думал он, если я хочу защищать Гарсию, значит, может быть, и ему стоило бы желать такого клиента, вот только он никак не мог взять в толк почему.
– И ты считаешь, что он невиновен? – спросил Билли. – С чего ты это взял, позволь узнать?
– Кое-кто сказал мне, что он никоим образом не мог совершить то, в чем его обвиняют, – ответил я. – Им с Дорси просто нечего было делить.
Билли коротко рассмеялся.
– И все? Это и все твои доказательства? И кто ж тебе это сказал?
– Лори Коллинз.
Билли перестал смеяться. Он очень хорошо знал Лори и прекрасно понимал, что к ее мнению относительно дел вроде этого стоит серьезно прислушаться. Но он не мог так просто уступить.
– Не думаю, что «защита Лори» будет чего-то стоить на суде.
– Я поработаю и найду другие доказательства по этому делу.
Видя, что его сопротивление слабеет, я немного усилил давление.
– Ну же, Билли, ты ведь знаешь, что любой адвокат предпочтет отсидеться в сортире, пока ты идешь мимо, чтобы ты, не дай Бог, не свалил на него это дело. А я даже не буду пользоваться твоими ресурсами. Все расходы берет на себя мой офис.
Он не смог придумать причину, чтобы отказать мне. И не отказал.
– И ты будешь держать меня в курсе?
– Буду информировать тебя о каждом своем шаге в этом деле, – пообещал я.
– Энди, ты хоть представляешь себе, сколько таких дел я повидал? Не рассчитывай, что это будет еще одно «дело Уилли Миллера».
– Я и не думал на это рассчитывать, – сказал я. – Это дело Оскара Гарсии.
Он протянул руку к ящику стола, достал папку и вручил ее мне.
– Здесь все, что мы знаем на данный момент. Прочти это, а затем можешь прийти побеседовать со своим клиентом.