Первая жертва
Шрифт:
– Кому?
– Сложно сказать. Матери, которая не любила его. Мачехе, издевавшейся над ним. Или девушке, которая бросила. В любом случае я уверен, что эти проявления ярости касаются личного, а значит – месть.
– Он наслаждается ею. Для него это разрядка, – доктор психологии постукал указательным пальцем себе по голове.
– Согласен. Он выбирает жертв по критериям внешности – все они обладают похожим телосложением, схожи в возрастной категории, и у всех одинаковый размер груди.
– Вот здесь остановимся, – произнес Виктор. – Грудь.
– И что? – удивился агент. –
– Нет. Совсем иное. Неужели вы больше ничего не заприметили?
Алестер задумался, понимая, что упустил какую-то важную деталь.
– Ну как же! Обратите внимание на количество ножевых ранений. Ведь большинство из них субъект нанес именно в грудь.
– И следы спермы, – ошеломленно добавил Уэбб.
– Именно! И это имеет огромное значение, а полиция вовсе не обратила никакого внимания, – психолог корректно упустил, что и сам специальный агент ФБР, как и предыдущий, который консультировал копов на начальном этапе следствия, также упустили это из поля зрения. – На фоне его жестокости и проявляемых признаках дезорганизованности в момент убийства эти два факта говорят о некоем плане. Причем, о системном плане – он поступает так со всеми жертвами. Добавить к этому его тщательную подготовку к преступлению, в чем вы несомненно правы, и у нас вырисовывается…
Вревский специально сделал паузу, словно вел беседу со студентом, которому пояснял сложный материал.
– К чему вы клоните, док? – Уэбб уже понимал, что его вынужденный напарник играет с ним.
– Ритуал, мой друг. Ритуал.
– Мы не можем делать такой вывод, основываясь только лишь на количестве ран на груди и следов спермы в них.
– Вы правы. Есть еще один факт. И вот он вполне подтверждает мою версию.
– И что же это?
– Количество ран, нанесенных жертве, соответствует ее биологическому возрасту.
И это было упущено из поля зрения как местных детективов, так и отдела анализа поведения ФБР. Уэбб почувствовал легкое раздражение оттого, что этот русский докторишка, изучавший материалы дела не более суток, знает больше, чем полиция и федералы вместе взятые.
– Возможно, – буркнул он в ответ. – Какие выводы?
– Их пока нет, кроме тех, что я сказал. Нам нужно найти ответ на вопрос «Почему?». Почему субъект наносит раны в количестве, соответствующем возрасту жертвы? Почему большая часть ножевых ранений приходится в область груди? И почему он оставляет следы спермы именно в них?
– Почему он их вообще оставляет?
– Также хороший вопрос, однако думаю это связано с его психотическим расстройством. Вы правы насчет его рискованности. Бесстрашен ли он? Когда наедине с жертвой – несомненно. Но стоит появиться рядом еще одному человеку, который так же силен, или хотя бы не выкажет страх перед субъектом – он тут же испугается и, вероятней всего, сбежит. Он действительно планирует – выбирает жертву заранее, следит за ней, возможно снимает на фото или видео. Он испытывает наслаждение даже от самого процесса подготовки, а насилие и убийство есть финальным апофеозом его постановки. И здесь огромное значение имеют составляющие ритуала – он тем самым хочет доказать что-то. Вначале самому
– Сокращение времени между убийствами, – проговорил Уэбб.
– В точку! Кроме того, что он бессилен перед своей похотью и нуждается в сексуально-психической разрядке все чаще, наш парень начинает испытывать желание выделиться в обществе. Показать и доказать свое превосходство, занять нишу на уровне других знаменитый маньяков, чтобы его не забыли. Чтобы о нем писали в прессе и говорили по телевидению. И на улицах.
– Он тщеславен.
– Да. Он молод, силен и тщеславен. И он сам не остановится. Его опыт растет параллельно росту похоти. Он прогрессирует. И чем скорее мы остановим его, тем лучше.
Специальный агент Уэбб согласно кивнул, испытывая смешанные чувства – восхищение и раздраженность.
– Перестаньте себя сдерживать, мистер Уэбб, – внезапно добавил профессор, одевая пиджак.
Их самолет приземлился в международном аэропорту Солт-Лейк-Сити, который кроме гражданских самолетов принимал также и военные борты.
Алестер удивленно вскинул брови кверху:
– Не понял?
– Я о вас лично. Вы молоды и не женаты, но полагаю не против обзавестись семьей.
– Что-то наподобие Шерлока Холмса? – с сарказмом ухмыльнулся Уэбб и при этом кинул взгляд на свою левую руку. – Нет кольца на пальце и прочая чушь, так?
– О, нет, что вы! – воскликнул Вревский и его губы растянулись в искренней улыбке. – Даже не думал о подобном дедуктивном подходе. К чему такие сложности? Все куда проще – я пораспрашивал ваших коллег. И они мне кое-что рассказали.
– Это моя личная жизнь, док, – жестко возразил Алестер.
– Безусловно, но не берите дурной пример с ваших сослуживцев. Работа в ФБР никоим образом не должна влиять на личную жизнь. Смотрите на вещи проще, следуйте чувству внутри вас и находите баланс между вашими безосновательными опасениями и реальностью.
– Так просто?
– Да.
– И какова же реальность по-вашему?
– Жизнь одна, единожды ее и проживете. Представьте, что у вас есть сын. Вы бы желали своему сыну быть одному, «женатому» на работе? Без семьи и близких? Ответьте себе на этот вопрос быстро и искренне. А затем представьте себя на пороге смерти, сожалеющем о том, что следовали только зову долга, страшась и опасаясь ответственности за все остальное вокруг вас?
Уэбб молча смотрел вслед Виктору, спускающемуся по трапу. Внизу их ждал автомобиль местного отделения ФБР.
Больше они не говорили и не обсуждали расследуемое дело вплоть до первого визита в полицию Солт-Лейк-Сити, где размещался офис шерифа Фостера.
Закинув вещи в отель, профессор Вревский и профайлер Уэбб, не теряя времени, отправились в полицейский участок. По прибытию сразу же приступили к делу – шериф и расследующие серию преступлений детективы подробно описали ситуацию, предоставили все имеющиеся материалы, собранные за последнюю неделю стараниями всех полицейских, начиная от патрульных и заканчивая шефом полиции, а также фото и видео съемки с мест убийств. Один из детективов попытался дать свои умозаключения, но Уэбб резко оборвал его.