Первобытное: Шестой (виртуальный) сезон
Шрифт:
Тише! – Маргарит прижала палец к губам. – Джон не знает.
Так отец всё-таки он? – В зелёных глазах бывшей жрицы заплясали озорные бесенята.
Конечно, он! Просто я ещё не успела ему сказать. И вообще, я по-прежнему люблю кофе. Просто когда-то давно, ещё в Европе, слышала, что он вреден для беременных. – Наследница положила ладонь на живот. – Лучше не рисковать. – И, не дав Элаизе времени переварить известие о том, что она станет бабушкой, Маргарит продолжила: - Кстати о Европе. Вы пришли сегодня, но не похоже, что перед этим вы проделали
Портал, - ответила Элаиза. Так легко и просто, будто речь шла о чём-то совершенно обыденном.
Портал?..
Да. Ты ведь слышала о Стоунхендже?
А кто не слышал? И ещё я знаю, что это место друиды считали священным.
И неспроста. Плато имеет несколько точек соприкосновения с большим миром. Одна из них – Стоунхендж. При наличии определённых знаний, возможностей и способностей можно открыть портал и попасть туда с плато или наоборот.
Значит, мы все можем хоть сейчас вернуться в Англию? – обрадовалась Маргарит.
Элаиза покачала головой.
Не всё так просто. В этот раз я открыла портал с большим трудом, всё-таки давно не практиковалась. Кое-что пошло не совсем так, как нужно. Что-то сбилось. В общем, какое-то время портал будет недоступен.
Какое конкретно время?
Думаю, пару недель.
Маргарит только застонала.
Раз уж мы заговорили о порталах и друидах. – Элаиза резко посерьёзнела. – Ты знаешь, что друиды считают тебя переродившейся Морриган, великой и ужасной жрицей древности; и многие из-за этого точат на тебя зуб?
Хм, я слышала об этом, парочку раз. – Маргарит помолчала. – Ты сама веришь в это?
В перерождение?
В то, что у меня чёрная душа и поэтому моя судьба предопределена.
Элаиза хмыкнула:
– На свете чего только не бывает. – Шатенка сделала крохотную паузу. Потом заговорила быстрее.
– Но даже если всё так, как они считают, и ты – действительно реинкарнация той женщины, всё это полная чушь. Судьбу творим мы сами. По крайней мере, я.
Маргарит приятно удивилась.
Я тоже придерживаюсь такой позиции. – Брюнетка тронула переносицу. – Я прочитала твой дневник, весь, от корки до корки.
Дневник? Я и забыла о нём. Когда я решила уйти от друидов, дневник был у Камиля, а Камиль был далеко. Так что я просто наложила на дневник заклятье, чтоб никто не смог открыть ту тетрадь.
Никто и не мог. До прошлой ночи…
… Джон стоял неподалёку от комнаты Кру, держал в руке кружку кофе и раздумывал: занести напиток или всё-таки не отвлекать Маргарит и Элаизу. Время шло, кофе остывал. Через какое-то время напиток уже был совершенно негоден – кому же понравится холодный кофе? Так что сомнения охотника разрешились сами собой.
Элаиза вышла из комнаты и прошла мимо Джона, даже не обратив
Рокстон поставил кружку на первую попавшуюся поверхность, оказавшуюся крышкой комода, и прошагал в комнату.
Маргарит всё ещё сидела за столиком. Она задумчиво рассматривала медальон-сердце, который теперь висел у неё на шее. Лорд ничего не сказал. Он подошёл, присел на кровать. Потом взял любимую за руку и осторожно притянул – в итоге брюнетка со стула пересела на колени лорда. Пересела и положила голову на плечо мужчины. Джон обнял Кру, покрепче прижав к себе. Больше ничего и не требовалось.
… Челленджер сидел у себя в лаборатории, доделывая последние штрихи на новой карте, которая укажет верный путь к Авалону. В какой-то степени учёный прятался за этим занятием, он нервничал.
Кики бесшумно подошла сзади и положила руки профессору на плечи. Он отвлёкся от карты, обернулся, улыбнулся. И уже через несколько секунд Челленджер надел на палец брюнетки обручальное кольцо, а немногим позже она сама надела перстень на палец Джорджа. Потом улыбнулась ещё пленительнее и направилась к выходу из лаборатории, утягивая мужа за собой.
… Мелоун лежал на своей постели, но о сне даже не помышлял. Репортёр при свете масляной лампы разглядывал один из последних снимков, сделанных фотоаппаратом Челленджера. На фотографии была Вероника, сидящая за своим любимым занятием – рисованием. Она сидела вполоборота к фотографу, держа кисть у самой бумаги, где уже красовался рисунок – пейзаж. Со съёмкой Лэйтон застали врасплох, девушка только и успела, что обернуться да улыбнуться…
Я скоро приду за тобой, Вероника, - прошептал Нэд. – Потерпи.
••••
Утро застало их уже в пути. Шли все, кто накануне был в доме-на-дереве, в хижине Лэйтон не осталось никого. Впереди шествовал Челленджер, поглядывая на Кики, которая ступала рядом. "Азиатка" всякий раз нежно улыбалась, и Джордж отвечал не менее ласковой улыбкой. Практически вровень с профессором шагал Мелоун, молчаливый, сосредоточенный. Всё, о чём мог думать журналист, это как поскорее добраться до Вероники. Замыкали шествие Элаиза и Чарльз Бентоны, печально молчащие, держащиеся за руки. А между двумя парами супругов шли леди Рокстон с сыном и Маргарит.
Может, мне стоило остаться в доме? – сомневалась Кэтрин Элизабет. – Всё-таки я уже не молода, возраст берёт своё. Боюсь, я буду вас задерживать.
Я ни за что не оставлю тебя одну, - с трогательной заботой проговорил Джон, взяв мать под руку. – Мало ли что может случиться. Кажется, у нас сейчас как раз наплыв недоброжелателей. Мы отведём тебя к Занга, попросим их присмотреть за тобой.
Оставишь меня среди дикарей? – Леди Рокстон была довольно прогрессивной дамой, и всё же некоторые предрассудки, свойственные европейцам и особенно аристократам, ей не были чужды.