Первое открытие [К океану]
Шрифт:
— А потом мне год за эти фунты у шкипера в кабале быть!
— Так что ты хочешь? Иди к черту! Иди догоняй своих... Иди жри свою баланду! Иди на свою Камчатку, замерзни там!
— Откуда ты знаешь про Камчатку?
— Разве я без ушей? Разве я вас просил мне рассказывать, куда идет императорское судно? Сами шли и говорили про Камчатку.
— Ну, так не сошлись... Эка жаль, ребята далеко...
— Эй, матрос, постой... Ну, четырнадцать фунтов! По рукам! И полиция ничего знать не будет...
Подошел высокий и сказал по-русски так, чтобы Яковлев слышал:
— Что ты с ним церемонишься? Позови полисмена, скажи, что он тебя ударил, я свидетель.
— Я
— Ты думаешь, я не дам сдачи? Вот, — высокий показал кулак.
— Погоди, он хороший, честный человек! Он совсем никого не бил! — заговорил маленький в шляпе. — Ты хороший матрос, выслужишься быстро, тебя полюбит шкипер. Но я что-то должен иметь за комиссию. Я же не зря стараюсь, освобождаю вас, глупцов, от тирании. Хочешь, я тебя запродам на американский барк — и через год ты гражданин Штатов... Послушай, сейчас иди. Но если надумаешь, то в конце этой улицы, около порта, есть лавочка... Магазин! На правой руке. На вывеске нарисован якорь и написано. Зайди, я буду ждать тебя и быстро выйдем задней дверью.
— Нет, — сказал Яковлев и быстро догнал своих.
Он заметил, что Подобин обрадовался.
— А я уж думал...
Яковлев несколько раз обернулся и уже почти на самом берегу сказал товарищу:
— Обожди меня. Я зайду тут в лавку, куплю себе платок. Там платки хорошие... А то деньги остались, какой в них толк.
Поздно вечером Невельской спросил Казакевича:
— Матросы вернулись трезвые?
— Да... — неуверенно ответил Петр Васильевич, — но только один задержался почему-то.
— Кто?
— Яковлев... из пятерки Бахрушева.
Невельской вздрогнул и поднял голову.
— Где он задержался?
— Я не знаю. Ну, еще вернется.
— Неужели что-то случилось? А как Войтехович?
— Его пятерка вернулась с ним вместе. Они ездили на омнибусе, смотрели железную дорогу. Он ни с одного глаз не спускал.
— А что же Бахрушев?
— Иван Подобин шел с Яковлевым в паре. Подобин объясняет, что Яковлев встретил каких-то людей, говорил с ними по-русски, отошел, отстал от них и ушел, но вернулся, потом захотел что-то купить, опять отстал... Наши ждали, но он так и не вернулся.
— Боже мой! — Капитан побледнел. — Это здешние маклеры! А ну, позвать Подобина! Увели-таки! Лучшего мастерового увели! Вот каналья Яковлев! Мастеровой не пропадет? Продал, каналья! Завтра же, Петр, поезжай на берег, заявляй в полицию. Впрочем, я сам поеду! Подымем весь город на ноги! Вот тебе и на! Но уже вряд ли, вряд ли его найдешь... Тут работают целые корпорации. Но, ах каналья Яковлев, тихоня, просил за Степановым Алехой приглядеть! Подобина сюда...
Матрос вошел.
— Подобин! Ты был с Яковлевым?
Подобин стал рассказывать...
Утром Невельской съехал на берег. В полиции офицер объяснил ему, что в Портсмуте сманивают военных матросов с кораблей...
— Заявили в полицию? — спросил Казакевич, когда капитан вернулся.
— Заявил! Да что толку... Дурак! Дурак! — ругался Невельской. — Выманят у дурака деньги... В полиции все записали с моих слов, но я еще написал от себя, они как-то нехотя приняли бумагу. Я взял с них расписку о получении заявления, сказал, что необходимо представить моему правительству. Я пригрозил жалобой адмиралу и выше... Потом полицейский офицер сказал, что во всем мире это не такая уж редкость, не стоит обращать внимания, но что если удастся изловить, то выдадут нам, и советовал содрать шкуру с него, при этом улыбался и еще сказал, чтобы
На рейде палили пушки. Масса народу столпилась на берегу. По улицам бежали толпы. Встали омнибусы.
В крепости раздалась ответная пальба.
На рейд явилась целая эскадра из семи кораблей. Народ бежал по улицам на пристань. Одно из судов паровое, с пушками.
Казакевич сказал, что это пришла после военных действий из Ирландии английская эскадра. О том, что придет отряд кораблей, еще вчера писали в газете.
На берегу появились национальные флаги, раздавались песни, восторженные крики.
Прочитали название парохода — «Блэнхейм».
— Воинственная нация! Владеют чуть ли не половиной мира! — Невельской подумал, что там, на далеком, но так необходимом нам восточном побережье, еще предстоит ему, быть может, с представителями этой воинственной нации жестокая борьба... Странно, но именно так...
...Последние закупки сделаны. О Яковлеве ни слуху ни духу. Консул взял деньги, обещанные как награда тому, кто изловит беглеца. Хронометры проверены и куплены новые.
Полицию посещали все по очереди.
Временами море и пролив окутывал туман. Ветер не стихал. На судах звонили в рынды [152] . Слышались режущие ухо высокие и напряженные голоса английских капитанов, отдающих команду перед лицом грозящей опасности. Иногда гудел пароход.
На всю команду и для офицеров приобрели синие морские куртки. Это штука удобная, но есть и еще одна необходимость в таких куртках, кроме удобства...
Купили два раскладных стола красного дерева. «Не только для приемов. Портовые власти и капитанов придется угощать французскими винами, которые для такого случая есть в запасе. Но столы нужны и для работы. Когда с них убраны будут скатерти и приборы, то начнется черчение карт». Один поставлен в салоне при каюте капитана, другой — в кают-компании. «Удобная штука такой стол. Мало места занимает, а если надо, то можно накрыть на два десятка персон. На „Байкале“ хороший кок. Отлично готовил на команду и на господ офицеров. В кругосветном плаванье потребуется все его умение». Так и сказано коку, что в сырую погоду придется готовить на всю команду горячие крепкие напитки. Куплены корица, ваниль, всякие специи. Еще капуста свежая, лучше всяких фруктов в вояже. Уксус приготовили.
152
В парусном флоте рында — особый звон в колокол в полдень.
Еще купили передвижной закрытый ватерклозет, с промывкой. Преудобная штука на корабле, где пятьдесят два человека набиты в судно в девяносто футов длины и где без непрерывной чистки, промывки, стирки все провоняет, как это случается на торговых шхунах, хотя и продувается корабль чистейшими ветрами всех морей. Отбросы, грязь, вонь убирают не только чайки и прожорливые рыбины... Кок вывернет ведро за борт, и туча чаек тут как тут, и еще долго потом кричат, выпрашивают угощений...
Ухтомский и Попов ездили к Эмери Чучеру закупить пять дестей [153] полурисовальной бумаги, туши, чернил, перьев всяческих.
153
Десть — мера или счет бумаги, двадцать четыре листа.