Первое поражение Сталина
Шрифт:
Последнее упоминание – о грузинской проблеме – возникло в предложениях Сталина спонтанно. Ни Чичерин, ни члены его комиссии ничего о ней не писали, ибо пока не знали о происшедшем на днях в Берлине. О том, что там, на встрече представителей трёх Интернационалов, Н.И. Бухарин и К.Б. Радек, являвшиеся делегатами Коминтерна, позволили себе более чем непродуманное заявление. Недопустимое и по сути дискредитировавшее действия Москвы. Как и другие участники переговоров, негативно оценили свержение меньшевистского, то есть социалистического, правительства Грузии в результате победоносного похода Красной Армии на Тифлис.
Разумеется, данная проблема имела весьма отдалённое отношение к вопросу о формировании делегации.
«Предложение т. Сталина, – писал он, – представляется очень заманчивым с точки зрения простоты, но некоторые затруднения представляет вопрос о правах председателей Центральных Исполнительных Комитетов разрешать единолично или единолично передоверять разрешение вопросов международной политики. Может быть, предложить Центральным Исполнительным Комитетам или их исполкомам облечь на этот случай своих председателей особыми полномочиями, в объёме, достаточном для разрешения данного вопроса.
Что касается ДВР, то с предлагаемой т. Сталиным операцией можно было бы связать фактическую смену главы правительства, послав туда на время поездки председателя правительства подходящего заместителя, который и остался бы там».127
В тот же день, 13 января, Политбюро утвердило очередное решение по Европейской конференции. «Принять, – отмечало оно, – предложение т. Сталина с дополнением т. Троцкого: обязать председателей ЦИКов запастись полномочиями от своих Центральных Исполнительных Комитетов для подписания договоров, соглашений и проч.».128 А четыре дня спустя появилось ещё одно решение – в развитие предыдущего: «Предложить т. Сталину и т. Чичерину в кратчайший срок выработать текст обращения к независимым республикам с приглашением на конференцию в Москву».129
И вот тогда-то Чичерин воспрял духом. Всё ещё надеясь на возможность немедленного присоединения советских республик и ДВР к РСФСР, он поспешил воспользоваться появившимся, как ему показалось, шансом. Посчитал, что намеченные действия пока являются лишь намерением, а потому можно успеть его скорректировать. Тем более что именно ему предстояло стать соавтором обращения к главам Белоруссии, Украины. Азербайджана, Армении, Грузии, Хивы, Бухары и ДВР. И Чичерин вновь изложил то, что волновало его, да и не только его.
«Наши коллективные мандаты, – пытался убедить Чичерин членов Политбюро четвёртой по счёту запиской, переданной Молотову 19 января, – будут лишены всякого значения и будут рассматриваться как клочки бумаги, если эти государства не будут приглашены». Потому и предложил использовать «предстоящий съезд председателей ЦИКов для того, чтобы провести государственно-правовой акт создания Союза с общей внешней политикой». А на случай отказа высказал и более скромное пожелание: «Только в том случае, если наше заграничное представительство будет законным, государственно-правовым образом слито с представительствами советских республик, последних нельзя будет игнорировать. Если признать в принципе необходимым такой шаг, можно ещё обсудить юридические детали».130
В столь корректной форме нарком всего лишь напоминал Политбюро об им же принятом – с его подачи! – и совсем недавно. 8 декабря минувшего года, решении. Видимо, только потому уже на следующий день предложение Чичерина было утверждено высшим партийным органом, постановившим: «Воспользоваться съездом председателей ЦИКов и, не ограничиваясь коллективными мандатами, произвести государственно-правовой акт создания Союза с общей внешней политикой».131
Развивая успех, 26 января Чичерин представил проекты ещё
Чётко формулировал документ и их задачи: «Облекая делегацию всей полнотой чрезвычайных полномочий, необходимых для решения всех вопросов, которые составят предмет обсуждений и решений Всеобщей мирной конференции, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет поручает делегации от имени Российской Социалистической Федеративной Советской Республики вести переговоры и заключать и подписывать соглашения и договоры по всем этим вопросам».132
Такой проект действительно не вызвал в Политбюро сомнений и был утверждён 27 января на прошедшей в Свердловском зале Большого Кремлёвского Дворца Чрезвычайной сессии ВЦИК девятого созыва. Весьма примечательно – при перечислении членов делегации от советских республик, всем им указывалось – член ВЦИК, что соответствовало действительности, но одновременно создавало двусмысленность для их правового положения.133
Второй проект, переданный Чичериным Политбюро, выражал нескрываемое его желание добиться хотя бы самого малого из задуманного. «Чрезвычайная сессия ВЦИК, – писал нарком, – поручает Президиуму выработать и подписать с союзными советскими республиками и Дальневосточной Республикой договор, имеющий целью проведение ими единой внешней политики путём установления единого органа внешних сношений».
Не ограничившись только таким предложением, Чичерин дал и развёрнутую характеристику будущего объединённого Наркоминдела. «К предметам ведения Центрального НКИД, – пояснял он, – должны относиться: объявление войны и заключение мира, военные вопросы, установление внешней государственной границы, правовое положение советских граждан за границей и обратно /видимо, иностранных граждан в пределах советских республик – Ю.Ж./, кроме вопросов приобретения и утраты гражданства, и все те вопросы, по коим союзные договоры устанавливают единые Наркоматы.
В договоре должно быть объединено в руках РСФСР активное и пассивное право посольства с представлением одновременно такового отдельным республикам по согласованию с РСФСР и с подчинением их представительства в каждом иностранном государстве представительству РСФСР и предоставление РСФСР исключительного права подписывать международные договоры по вопросам компетенции объединённого Наркоминдела, с возложением на прочие союзные республики обязательства. Международные договоры, заключённые в пределах своей компетенции, согласовывать предварительно с РСФСР».134
Но в данном случае Чичерин проиграл. Согласовать с руководителями республик создания объединённого НКИДа не удалось.
То, что во время обсуждения состава делегации на Европейской конференции лишь витало в воздухе, только ощущалось, вскоре стало очевидным фактом. 16 марта Чичерин вынужден был обратиться в ЦК с новой запиской, вернее – самой настоящей жалобой.
«Коллегия НКИД, – с горечью сообщал нарком, – убедительно просит ПБ сегодня же рассмотреть возникшее между коллегией и т. Раковским разногласие… по поводу назначения Украинским правительством отдельной миссии в прибалтийские государства, причём члены этой миссии прибыли в Ковно, Ригу и Ревель даже без предварительного уведомления НКИД РСФСР и ведут там сепаратную политику помимо представительства РСФСР.