Первое поражение Сталина

Жуков Юрий Николаевич

Пятаков тысячу раз прав, что нам необходимо единство. Но надо бороться за него пропагандой, партийным влиянием, созданием единых профессиональных союзов. Однако и тут нельзя действовать по одному шаблону. Если бы мы уничтожили этот пункт или редактировали его иначе, мы бы вычеркнули национальный вопрос из программы».²¹

Нет, отнести подобные, слишком общие и весьма расплывчатые объяснения и рекомендации к многонациональной России было невозможно. Также невозможно, как и принять их исчерпывающим объяснением клокотавших в стране межэтнических конфликтов. Необъявленной войны Польшей против Украины,

Белоруссии и Литвы; немцев – против латышей, объявления украинской Директорией войны РСФСР; вспышки исламского фундаментализма на Северном Кавказе и в Туркестане.

Более всего слова Ленина подходили к тем государствам, которые он назвал «более культурными». К Европе и, прежде всего, к далеко не случайно помянутой вроде бы не к месту Германии. Бухарин, выступивший вслед за Лениным, вновь, как и тогда, когда делал доклад, ушёл в за мудрые хитросплетения, теории. А вынырнув из них, согласился со своим оппонентом только в одном – «вопрос национальный, по сути дела, занял в дискуссии больше места, чем это было бы нужно согласно тому удельному весу, который он имеет в нашей программе». И, в отличие от Ленина, тут же пояснил появление такой диспропорции. «Это показывает, – сказал он, – что в других частях программы у нас существует большее или меньшее единство, это показывает, что в других вопросах господствует солидарность».

Могло показаться, что марксист-теоретик вот теперь и объяснит причину столь значительного расхождения взглядов делегатов съезда по данному вопросу. Однако Бухарин уклонился от анализа. Вместо того вновь повторил как кредо суть своей леворадикальной позиции. Да ещё и изложил её в казуистической форме: «Лозунг «право наций на самоопределение» имеет сродство с лозунгом «защита отечества». Но право на буржуазное отечество в переживаемую нами эпоху есть право на глупость, более того – это вредная вещь. Я думаю, что такого «права» признавать мы не должны, этого права защищать мы не можем». Почему? Да только потому, что оно «противоречит принципам пролетарской диктатуры».²²

Вот так тридцатилетний главный редактор газеты «Правда» разделался с тем, что было ему не по душе.

На том обсуждение и программы в целом, и её раздела по национальному вопросу завершилось. Несмотря на весьма важные предложения о необходимости конкретизировать положение о федерации, особенно – Рыкова, съезд уклонился от них. Решил не форсировать события, не уточнять – из каких именно республик и как конкретно будет создаваться новое советское государство. Вечером 19 марта председательствовавший Л.Б. Каменев сумел так повести заседание, что все 286 делегатов с решающим голосом (в том числе, 23 – от Украины, 17 – от Литвы и Белоруссии, 7 – от Латвии, по два – от Армении, Польши, Финляндии и Эстонии) единогласно утвердили программу. Без каких-либо изменений или дополнений.

А спустя четыре дня съезд принял оказавшееся чрезвычайно значительным постановление по организационным вопросам. Пятый параграф его раздела, посвященного партийному строительству, сделал неминуемым создание федерации. Более того, дал ей самую надёжную скрепу.

«В настоящее время, – гласило постановление, – Украина. Латвия, Литва и Белоруссия существуют как особые советские республики. Так разрешён в настоящий момент вопрос о формах государственного существования. Но это отнюдь не означает, что РКП должна, в свою очередь, сорганизоваться

на основе федерации самостоятельных коммунистических партий.

Восьмой съезд РКП постановляет: необходимо существование единой централизованной Коммунистической партии с единым ЦК, руководящим всей работой во всех частях РСФСР. Все решения РКП и её руководящих учреждений, безусловно, обязательны для всех частей партии, независимо от национального их состава. Центральные Комитеты украинских, латышских, литовских коммунистов пользуются правами областных комитетов и целиком подчинены РКП».²³

2. Запоздалое решение

Итак, Сталин мог торжествовать. Он почти добился своего. Наконец-то было официально провозглашено (как самая ближайшая цель) образование пусть пока ещё и не унитарного государства, а только федераций существующих, даже признанных Москвою как независимые советские республики, но «как одна из переходных форм на пути к полному единству». И всё же, как могло показаться тогда же, такая цель подверглась коррективам.

Накануне закрытия Восьмого съезда партии, 20 марта Сталину как наркому по делам национальностей пришлось подписать с не обладавшими никакой властью, фактически не существовавшим Башкирским правительством в лице его председателя М. Кулаева и члена Башкирского областного Совета М. Халикова соглашение о создании автономной Башкирской Советской Республики. Той самой, о которой вскользь, мимоходом, упоминали Ленин (в докладе и заключительном слове), Рыков (в выступлении).²⁴ Второй после Туркестана автономии в составе РСФСР.

Соглашение, опубликованное 23 марта в газете «Известия», производило впечатление документа, подготовленного в крайней спешке. Распадавшегося (по смыслу, но не по структуре) на пять разделов. Зафиксировавшего, прежде всего, создание того национально-территориального образования, которое намеревались провозгласить год назад, но только теперь в усечённом размере. Не Татаро-Башкирскую Республику (она же– штат Идель-Урал), а лишь Башкирскую:

«1. Автономная Башкирская Советская Республика образуется в пределах Малой Башкирии и составляет федеративную часть, входящую в состав РСФСР.

8. Власть в Автономной Башкирской Советской Республике организуется на точном основании Советской Конституции, утверждённой Пятым Всероссийским съездом Советов 10 июня 1918 года.

13. Вся полнота власти в пределах Башкирской Советской Республики впредь до созыва съезда Советов Башкирии переходит к Временному революционному Башкирскому комитету.

14. Башкирский Временный революционный комитет (или ЦИК Башкирской Советской Республики) и Всероссийский ЦИК взаимно делегируют своих представителей (по два) на правах полномочных членов названных учреждений.

15. Столицей Башкирской Советской Республики остаётся временно местечко Темясово, окончательное же решение вопроса предоставляется съезду Советов Башкирской Советской Республики».

Ещё пять пунктов соглашения (2-й, 3-й, 4-й, 6-й и 7-й) скрупулёзно определяли территорию создаваемой автономии, перечисляя все волости и уезды двух губерний – Оренбургской и Екатеринбургской, которым и предстояло стать республикой, а также устанавливали новое для неё административное деление на тринадцать кантонов.