Первое разоблачение
Шрифт:
Нахмурившись, Эйвери вернулась в номер, подошла к бару и заметила записку.
«Пошел кое-что проверить. Скоро вернусь. Дождись меня».
Ее охватило разочарование. И хотя сапфирового цвета платье, что выбрали Кейд и специалист по изменению внешности, было чересчур коротким, обтягивающим, а также с вырезом гораздо ниже, чем хотелось бы, в глубине души Эйвери мечтала увидеть реакцию «мужа» на ее внешность.
– Эйвери, черт тебя возьми! Да плевать на его реакцию! – пробормотала она.
Злясь на себя, актриса прошла
– Мелоди, – произнесла она вслух, надеясь, что это поубивает чертовых бабочек в животе. – Ты делаешь это, чтобы найти Мелоди.
– В таком сексуальном платье следует пить шампанское, а не пиво.
Изумленная Эйвери обернулась и увидела, что Кейд стоит у входа во дворик, одетый в свободные льняные штаны и бледно-желтую рубашку на пуговицах с коротким рукавом, которая подчеркивала мышцы его груди, размах плеч и интересную татуировку на руке. Взъерошенные волосы, невероятно черные глаза и тень щетины у самого шрама снова растревожили тех самых бабочек.
– Я… где ты пропадал?
Он подошел, осторожно забрал у нее бутылку пива и поставил на мраморную стойку. От чистого мускусного с легкой ноткой кожи и специй аромата у Эйвери чуть не подогнулись колени.
Ее «муж» молча достал из маленького холодильника бутылку шампанского «Cristal» и снял металлический ободок вокруг пробки.
– Кейд?
Он внимательно сверлил ее взглядом темных глаз, как тогда, в вестибюле «Эгиды». Только на этот раз не ледяным и оценивающим, а полным жара, который согревал ее тело сильнее и сильнее.
Кейд очень изменился за эти годы. Посуровел и огрубел, стал намного опаснее. Но при виде него сердцебиение Эвы ускорялось, а каждая клеточка словно пробуждалась от долгой спячки.
С хлопком вытащив пробку, Кейд налил пузырящуюся жидкость в бокал из-под стойки и протянул Эйвери.
– Выпей.
– А ты не будешь? – Она взяла напиток и попыталась не показать, что от одного прикосновения его пальцев кожу словно электрическим зарядом опалило.
– Мне кажется, тебе это больше надо. Хочу, чтобы ты чуточку расслабилась, когда мы пойдем на ужин. – Уголок его губ приподнялся в полуулыбке, которая вечно вытворяла черт знает что с ее пульсом. – И не выдала нас.
Волнение и возбуждение скрутили желудок. Кейд пожирал ее глазами, словно задумал что-то еще, но она верила: он здесь только чтобы помочь найти Мелоди. В противном случае Эйвери просто сойдет с ума.
Она медленно поднесла бокал к губам и глотнула. Насыщенная газированная жидкость легко пошла в горло. И, боже, ей и правда это нужно. Но не потому, что она что-то видела на курорте – Эйвери уже свыклась, что придется лицезреть невиданное. Алкоголь ей необходим потому, что близость Кейда заставляла ее сомневаться в принятых ею и связанных с ним решениях.
Она машинально
– Ты не пьешь, потому что теоретически на задании?
Он улыбнулся шире, и глаза засияли:
– Нет.
Односложный ответ, и неизвестно, что Кейд имел в виду. Сегодня мистер Темный и Загадочный снова принялся за игры.
– Ты вообще не пьешь?
Он покачал головой.
– Почему?
– Алкоголь притупляет чувства.
Тут было что-то еще, но его пристальный и такой жутко интимный взгляд пугал и не располагал к вопросам. Глотнув еще шампанского, Эйвери прошла в гостиную в поисках газировки.
– Откуда у тебя на руке татуировка?
Эйвери никак не могла позабыть эти свиток и розу. Четкость рисунка была просто поразительной.
– В тату-салоне «Офигенные наколки», возле Вегаса. Мы с владельцем давние приятели.
Изумленная Эйвери оглянулась через плечо:
– Ты знаком с Рашем Мерриком? Откуда?
Кейд усмехнулся и отодвинулся от стойки.
– Слышала о нем, да? Этот прохвост был никем, а сейчас только посмотри на него.
Раш Меррик – один из лучших мастеров тату в США. Его работы попали в национальные журналы, а несколько друзей Эйвери сейчас дожидались своей очереди, чтобы попасть на прием к талантливому художнику.
– У него в клиентах есть несколько знаменитостей.
Блэквел подкрался к ней как кот, и сердечко Эйвери опять забилось.
– Я служил в Афганистане. Однажды мы патрулировали территорию и проходили через разрушенную бомбами деревеньку. Там жили несколько наших осведомителей, а американцы помогли отстроить школу, разрушенную Талибаном. Похоже, талибам это не понравилось.
– Ужасно.
– Да, ужасно. – Кейд выглянул в окно и на мгновение, его взгляд помрачнел от воспоминаний. – Я даже не знаю, как так случилось, но парень из моего отряда наступил на мину. Полетела шрапнель.
Нам повезло: никого не убило, но ранило нескольких солдат. Металлический осколок обжог мне руку.
Даже после заживления видок был еще тот.
Блэквел опять повернулся к Эйвери, но теперь его взгляд прояснился. Она задумалась, что он видел и пережил за океаном, и как его это изменило.
– Примерно год спустя я проводил отпуск в Вегасе с приятелями. И, как обычно в этом городе, одно, другое, третье, и мы попали в небольшой тату-салон. Там работал Меррик. Тогда он был никем – обычный парень, – но даже пьяный в стельку от текилы я заметил, что у него есть талант. Сделав татуировки, мы забрали его с собой и напоили до чертиков.
Кейд улыбнулся, все больше напоминая знакомого ей юношу, а не мужчину, каким стал.
– Уверен, Меррик после той ночки больше не пьет. И если мне хочется обзавестись новой татуировкой, то его двери для меня всегда открыты.