Первое разоблачение
Шрифт:
Кейд стоял в нескольких шагах от Эйвери у окон, и она ощущала исходящий от него жар.
Интересно, чувствует ли он ее тепло? Блэквел поднял руку, демонстрируя линии и краски.
– Иди сюда, взгляни.
Эйвери медленно подошла и затаила дыхание. Линии текли и струились, словно на холсте. Цвета смешивались, добавляя рисунку глубины и загадки.
– Какая красивая.
Эйвери хотела было коснуться татуировки, но в последний момент спохватилась.
– Эта напоказ. – Другой рукой Кейд закатал рукав. – А вот эта – личная.
Эйвери посмотрела
– Инициалы моей мамы. Этот рисунок изображен на ее могильном камне, – пояснил Блэквел.
Эйвери посмотрела спутнику в глаза. Его мать умерла от рака, когда ему было восемь, но она не помнила, чтобы на могиле было надгробие.
Кейд опустил рукав, скрывая замысловатую картинку, и, будто читая мысли Эвы, объяснил:
– Я поставил ей могильный камень после того, как папаша наконец откинул копыта. Кретин ничего для нее не делал. Не мог наскрести даже пары сотен на надгробие. В общем, в ее библии была закладка с сердцем, крестом и крылом. И хоть она была потрепана, мама дорожила только ею и библией. После ее смерти, отец сжег и то, и другое, но я запомнил изображение и, как только разжился деньгами, сразу же заказал такое же на надгробии.
Его рассказ перенес Эйвери в прошлое, в юность. Непонятый паренек с самым большим сердцем из всех ее знакомых, живущий с грубияном отцом в маленькой, грязной хижине. Кейд однажды рассказал, что получил шрам, защищая мать от побоев пьяного отца. И что когда ее не стало, то быстро катился под откос, пока не познакомился с Эйвери.
Осознав, что тот паренек все еще живет в стоящем перед ней мужчине, она сглотнула, потому что сердце, которое она так старалась защитить, сильно екнуло в груди.
– Ув-верена, она бы оценила все, что ты для нее сделал.
На его губах опять расцвела полуулыбка, но так и не дошла до глаз.
– Я знаю, что она ценит.
Он говорил так, будто мать все еще жива. Удивительно, что, пережив такое детство, побои отца, нелегкую жизнь в армии и работу под прикрытием в ФБР, Кейд все еще остался в душе верующим.
Не успела Эйвери что-то сказать в ответ, как Блэквел прищурился и склонил голову на бок:
– А ты случайно не делала тату у Раша Меррика?
Эйвери округлила глаза:
– Что? Я? Конечно нет! – Отвернувшись, она быстро допила шампанское, прошла к стойке и поставила бокал. – Ну что, пойдем? Нам пора на ужин.
Кейд догнал спутницу в маленьком холле и схватил за руку:
– Погоди.
Эйвери затаила дыхание.
– Меррик сделал тебе татуировку.
– Ничего подобного.
С озорной ухмылкой на суровом лице он шагнул вперед, заставив актрису отступить, пока она не уперлась в стену.
– Что там изображено и где?
Эйвери покраснела, а бабочки внутри словно взбесились.
– Не знаю, о чем ты говоришь.
Опершись рукой на стену над ее головой, Кейд наклонился почти нос к носу и провел
– Я могу угадать, так даже веселее, чем услышать от тебя. – Он провел пальцем по ее горлу, ключице, затем ниже к декольте. Сердечко забилось быстрее, ладони вспотели, и Эйвери прижала их к стене, чтобы не касаться Кейда. – Стрекоза или звезда, как намек на профессию. – Он обвел ее пылким взглядом, задержавшись на груди, а потом ниже, на бедрах. Соски закололо, а лоно опалили искорки желания. – Может, там, где никто не увидит, в укромном и интимном местечке. О… – Он покачал головой и улыбнулся еще шире. – Придется нам с Мерриком хорошенько побеседовать при следующей встрече, если он нанес татуировку на твою идеальную кожу там, где я думаю.
Грудь Эйвери вздымалась и опадала в такт дыханию. Взглянув в озорные глаза Кейда, актриса, дрожа от возбуждения и его близости, вспомнила о тату и том, что оно означало, и сумела взять себя в руки.
– Можешь гадать сколько влезет, но татушки у меня нет. Конец истории.
Он понемногу посерьезнел и несколько секунд молча вопросительно смотрел на нее. Но она вовсе не хотела отвечать ему сейчас, когда эмоции перехлестывали. Не просто их встреча и близость выбивали ее из колеи, а воспоминания о том, кем он был, что они пережили и что создали.
– Так мы пойдем ужинать, чтобы попытаться найти мою подругу, или нет?
Кейд медленно выпрямился и из веселого стал тем самым серьезным мрачным брюнетом, которого она встретила в «Эгиде».
Эйвери проскользнула под его рукой и взяла сумочку со стола. Она решила не обращать внимания на дрожь. Может, с мистером Темным и Опасным справиться легче, чем с Остряком. Второй лишь напоминал ей о прошлом, а туда она возвращаться не хотела. А первого легко удерживать на расстоянии.
– Ну что? – Эйвери взяла себя в руки и повернулась к нему лицом.
Сунув руку в передний карман брюк, Кейд подошел к ней с грацией хищника.
– Снова торопишься. Я начинаю думать, что ты что-то скрываешь.
Кейд открыл дверь и застыл. Глубоко вздохнув, Эйвери повернулась и вышла первой, уверяя себя, что ее секреты его не касаются.
ГЛАВА 5
В ужине не было ни романтики, ни сексуальности, ни эротичности. Кейд и не ожидал всего и сразу, но от чего-нибудь чувственного точно бы не отказался.
Он глотнул воды из бокала и посмотрел на Эйвери поверх края. За час, проведенный в местном итальянском ресторане, она едва взглянула на спутника. По большей части это место потрясало своей оригинальностью, так как напоминало скорее Венецию, чем Ямайку, да и кормили здесь отменно. Хотя Эйвери вряд ли могла составить свое мнение, так как едва притронулась к спагетти. Она точно решила не обращать на спутника внимания после того, что произошло в номере. И хотя всеми силами старалась оттолкнуть Кейда, тот вовсе не собирался сдаваться.