Первое задание
Шрифт:
– Джен, если нетрудно, занесешь его контрольные снимки мне в ординаторскую?
– Они уже у вас на столе, мэм.
Ладно, посмотрим, как мы тебя собрали, дорогуша… Включаю негатоскоп* и по очереди втыкаю снимки. А неплохо! Совсем неплохо, даже замечательно! И железа никакого не надо, мяско зарастет и в корсет – косточки сращивать. За это надо выпить.
За неимением ничего лучшего наливаю кофе и улыбаюсь своему мутному отражению на снимках. Вот оно, счастье – знать, что ты все сделала вовремя и правильно. Что ты смогла сделать то, чего
– Агата, твоего пациента повезли в перевязочную. Сама собралась делать?
– Добрый вечер, профессор. Да, сама. Первая перевязка, все-таки…
– Его снимки? Дай.
Я передаю профу снимки и с замиранием сердца наблюдаю за его реакцией. Черт, волнуюсь, как первокурсница, аж руки взмокли.
– Очень хорошо! Замечательно! Девочка, ты все великолепно сделала!
Я с удивлением смотрю на лучащегося улыбкой начальника.
– Сэр, я ведь не одна была, Сэм...
– С ним поговорю завтра. Из вас выйдет толк, ребята! – проф хватает и с силой трясет меня за плечи, – Зря я на тебя накричал, извини. А теперь марш работать!
Шеф – и извиняется? Что-то новенькое! Или это политика кнута и пряника в действии? Ну, если он действительно так рад, значит, и я себя не перехвалила.
Довольная, как сытый слон, я влетела в перевязочную и наткнулась на полный презрения взгляд зеленых глаз. Нет, парень, так на своих спасителей не смотрят. А, впрочем, какая разница? У меня работа такая.
– Привет. Рада вас видеть. Сейчас поставим обезболивающее и я сделаю перевязку – нужно посмотреть швы на спине и лице... – новая вспышка злобы во взгляде. Не нравлюсь в хирургическом костюме и маске? Хе-хе… ты меня еще в операционной не видел.
Ставлю капельницу и потихоньку снимаю повязки с лица. Ну, ничего себе! На месте давешних сквозных ран наросла новая кожа и затянула отверстия. А со спиной тогда что?! И где ссадина на виске?!
Низко наклонившись к лицу парня, с квадратными глазами разглядывая необъяснимо затянувшиеся дырки, я увидела, как подергивается кожа. Господи, да она же растет, растет на глазах!
Знаете, какие ощущения, когда вас хватают за руку, нажатием чуть не ломая кости? Так вот – это больно! Очень больно! Мое левое запястье и кисть, держащая тампон с антисептиком над щекой парня, оказалась в тисках его руки. Я попыталась вскрикнуть, но получился только невнятный «Мияк!». Губы парня раскрылись, из них вырвался свистящий шепот, мигом восстановивший перед глазами сегодняшний сон:
– Я велел принести мне стрелы. Ты не выполнила приказ, женщина. Иди и принеси их мне! Мне нужна одежда…
– И мой мотоцикл? Руку отпусти, придурок. Только очухался и уже, смотрите, руки распускает!
Спокойно, Агата, спокойно. Этого не может быть. Ты просто уснула в ординаторской. Спокойно. Сейчас ты проснешься и пойдешь работать...
– Руку отпусти! – настойчиво требую я. – Больно!
– Как грубо, доктор. Но вы неправы. Больно – это по-другому. Например, вот так, – губы парня кривятся
Так, соберись, тряпка! Тебе это снится, и, скорее всего, на руку ты пролила кофе! Надо проснуться, надо срочно проснуться!
– Вы не проснетесь, доктор. Потому что вы не спите, – круги перед глазами исчезают, и все видимое пространство занимают полыхающие зеленым глаза. – Сейчас ты принесешь мне стрелы и одежду. И увезешь меня отсюда. Иначе я переломаю тебе все кости. По одной. Ты ведь знаешь, как это больно, доктор? Иди, я жду.
Боль медленно отступает. Как сомнамбула, я бреду по коридору.
– Агата! Что случилось?! Что у тебя с рукой?!
Я поднимаю глаза. Передо мной стоит шеф и с ужасом смотрит на мою руку. Запястье посинело и потихоньку начинает опухать.
– Все нормально, я просто неудачно отрегулировала каталку и зажала руку. Сейчас перевяжу, и все.
– Какую каталку, что ты несешь?! Немедленно на рентген! – он хватает меня за целую руку и тащит по коридору. На рентгене видно, что кости целы, но повреждения мышц и связок налицо.
– Так, я временно отстраняю тебя от работы. Страховка покроет твой больничный. Езжай домой, и чтобы три недели я тебя не видел!
– Но я на дежурстве, сэр...
– И как ты будешь работать с такой рукой? Иди домой, я сказал. Без тебя пока обойдемся. Марш! – с этими словами шеф фактически выталкивает меня из рентгенкабинета.
Иду к раздевалке. Домой... удивительно, как легко он меня отпустил. Обычно выходного не допросишься. Но как же я сейчас поеду, с такой рукой?
– Ларсен, тебе железки от подопечного нужны? Или мы их в утиль? – меня догоняет девочка из лаборатории.
– Да, давай их сюда.
– Зайди да забери. Лежат на втором столе справа.
Еще медленнее бреду в лабораторию. В голове туман. Я механически забираю материал со стола.
Не помню, как добралась до раздевалки. Все происходит, как будто не со мной. Переодеваюсь. Сгребаю в кучу джинсы и футболку Сэма, валяющиеся в углу общего шкафа. Надеюсь, налезет...
Бреду в перевязочную. В коридоре никого нет. Странно...
– Вот вещи и железки, забирайте, – пытаюсь уйти, но тело не слушается.
– Я не отпускал вас, доктор. Вы же, кажется, ушли на больничный? Я ухожу с вами.
Улица. Мотоцикл. Мой мотоцикл. Парень берет второй шлем и с удовольствием разглядывает.
– А ты знаешь, что следует выбирать. Похвально. Сейчас ты отвезешь меня домой.
– Куда вас отвезти? Где вы живете?
– К себе домой, идиотка! – запястье начинает снова пульсировать болью, она растекается до локтя, как расплавленный свинец.
– Я не смогу одной рукой вести мотоцикл! Ты сломал мне запястье!
– Врешь. Я просто показал тебе, как бывает больно. Делай, что приказано. Давай!