Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства
Шрифт:
Пусть не думают, будто я не знаю, что некоторые из них признают того же бога, что иудеи, другие же — другого, противостоящего этому, от которого и произошел сын [442] . Есть и третий род, называющий одних пневматиками, других — психиками [443] . Некоторые объявляют себя гностиками, некоторые, признавая Иисуса, желают вместе с тем жить по закону иудеев, как масса иудеев. Есть также сивиллисты [444] [V, 61]. Я знаю также симониан, которые называются еленианами — как почитатели Елены или учителя Елена, — марцеллиан — почитателей Марцеллины, — гарпократиан, последователей Саломеи, последователей Мариамны, Марты, маркионитов, во главе которых стоит Маркион [445] [V, 62]. Каждый из них (почитает) другого учителя и демона, жестоко обманываясь и блуждая в глубокой тьме более беззаконно и гнусно, чем последователи культа Антиноя в Египте. Они злословят друг против друга ужаснейшим образом, (изрыгая) явные и тайные (проклятия), они ни по одному пункту не могут прийти к соглашению, они во всем гнушаются друг друга, (они называют других) цирцеями и обольстительными мятежниками [V, 63], ожогом слуха, загадками, обманщицами-сиренами [446] , издевающимися и затыкающими уши у тех, кто их слушает, и награждающими их свиной головой [447] . От всех этих до такой степени расходящихся между собою (сект), позорнейшим образом изобличающих себя самих в спорах, можно слышать: «Для
442
Ириней (I, 27, 6): «Некто Кердон… учил, что бог, проповеданный законом и пророками, не есть отец господа нашего Иисуса Христа». Он же. (I, 7, 2): «Некоторые из них (валентиниане) говорят, что демиург также произвел Христа».
443
Представление о ряде промежуточных звеньев между высшим абстрактным богом и «низшей» материей господствовало в идеалистической философии и богословии того времени; в частности, различали в человеке ряд различных духовных сущностей, более или менее близких к божеству; весьма распространено было деление людей на обладателей духа (pneuma) и животной души (psyche); только первые, «пневматики» («духовные» люди), способны познать бога: это деление встречается не только у «еретиков»-гностиков (например, валентиниан: Ириней. I, 7, 2), но и в посланиях апостола Павла, где дано деление на пневматиков (духовных), психиков (душевных) и соматиков (плотских) — см. 1 Кор., 2:13—3:3.
444
Сивилла — мифическая пророчица (Варрон насчитывал 10 сивилл), под именем которой обращались книги оракулов, пользовавшихся большим авторитетом в Риме, где в особо важных случаях искали в «сивиллиных книгах» указаний. Евреи и христиане для целей своей пропаганды фабриковали (на греческом языке) еврейские и христианские «Сивиллины». Сохранилось 14 книг этих оракулов.
445
О Симоне и Елене см.: Ириней. I, 23, 1—3; о Карпократе (Цельс спутал его с Гарпократом) и Марцеллине — Ириней. I, 25; о последователях Мариамны и Марты точных сведений нет. Маркион — выдающийся представитель гностицизма (середина II в.); считая библейского бога богом зла, он выводил Иисуса от другого, высшего бога. Маркион с этой точки зрения перередактировал новозаветные книги, устранив все относящееся к Ветхому завету. Тертуллиан посвятил опровержению Маркиона целую книгу. См. также: Ириней. I, 27; 2; III, 4, 3.
446
Цирцея и сирены — мифические существа греческого эпоса; Цирцея, по Гомеру, превратила спутников Одиссея в свиней, сирены своим очаровательным пением заманивали неосторожных путников на опасные рифы.
447
Своеобразные непонятные бранные выражения — в духе туманного мистического богословия гностиков.
448
Гал., 6:14.
Ну, если у них нет никакого источника их учения, давайте исследуем само учение; при этом прежде всего надо изложить то, что они, плохо восприняв от других, извратили по невежеству, проявив с самого начала сразу неприличную смелость насчет предмета, которого не знают [V, 65]. У эллинов это сказано лучше, без напыщенности и без возвещения якобы от бога или сына божьего [VI, 1].
Итак, пусть древние мудрецы разъяснят ищущим знания, пусть выскажется Платон, сын Аристона, насчет высшего блага и пусть скажет в одном из своих писем, что высшее благо отнюдь не «поддается определению» (rhe ton), но возникает «при частом общении» (людей между собою); оно «внезапно возгоревшийся в душе свет как бы от взвившегося пламени» [449] [VI, 3]. (Далее Платон в письме пишет): «Если бы я думал, что это можно достаточно ясно изложить письменно или устно для многих, то что лучшее мы могли бы совершить в жизни, чем написать столь полезное для людей и вывести природу на свет для всех?» [VI, 6]. (Но христиане), плохо поняв Платона, (перенесли это учение на бога). (Платон не требует, чтобы ему тотчас поверили): «пользуясь вопросами и ответами» [450] , он просвещает разум у последователей его философии [VI, 7]. (В ряде мест Платон отмечает, что) благо познаваемо «для немногих», что многие, преисполненные «неправильного презрения», «гордой, обольстительной надежды», называют некоторые вещи истинными, как знающие якобы «кое-что возвышенное». Но после такого заявления Платон, однако, (никого) не морочит, не заграждает уст желающему высказаться о том, что представляет собою предлагаемое ему (учение); он не требует, чтобы ему сейчас же поверили, что это-де бог, а это его сын, который спустился (с неба) и беседовал со мной [VI, 8]. Далее Платон пишет: «У меня есть намерение сказать об этом подробнее; возможно, что, когда я это сделаю, сразу яснее станет то, о чем я говорю. Есть действительная причина, препятствующая дерзнувшему писать о чем-либо из этих предметов; я и раньше не раз о ней говорил, и теперь, кажется, надо (опять о ней) сказать: есть у всего сущего три вещи, при помощи которых осуществляется познание, четвертое — само (знание), а пятым надо считать то, что познаваемо и истинно; из них первое — имя, второе — определение, третье — образ, четвертое — знание» [VI, 9].
449
Цельс цитирует здесь и далее ложно приписываемое Платону письмо VII к Диону, зятю сиракузского тирана Дионисия.
450
В своих диалогах Платон применяет так называемый сократовский метод изложения: путем ряда наводящих вопросов ведущий собеседник приводит слушателя к признанию того или иного положения.
Как видишь, Платон, хотя он и уверял, что оно «неизреченно», однако, чтоб не получилось впечатления, будто он ищет убежища в невыразимом, приводит обоснование этого затруднения, а то и «ничто» могло бы оказаться «выразимым». Платон не хвастает и не утверждает лживо, будто он открыл что-то новое или явился с неба возвещать (что-либо), а указывает, откуда (берет) это. (А христиане) говорят: поверь, что тот, кого мы тебе представляем, — сын божий, хотя бы он был самым унизительным образом связан и подвергнут позорнейшей пытке, хотя бы он совсем недавно на глазах всех бродяжил самым постыдным образом; (мало того, говорят они), именно потому ты должен сильнее Уверовать [VI, 10]. Но если каждый будет вводить своего (бога) и у всех будет наготове общая (формула): «Уверуй, если хочешь спастись, или отыди», то что остается делать действительно желающим спастись? Бросать кости, (что ли), и гадать, куда обратиться и к кому пристать [VI, 11]?
(Чтоб оправдать свое неумение доказать свои положения разумными доводами), они говорят, что мудрость в людях есть безумие перед богом. Причину этого я уже раньше указал — (желание) привлечь к себе одних лишь необразованных людей и малолетних. Но я докажу, что и это выдумано и заимствовано у эллинских мудрецов. (Так), Гераклит говорил: «Существо человеческое не обладает познанием, а божественное обладает»; (в другом месте он говорит): «Глупым человек слывет у демона, как ребенок у мужа» [451] , и в платоновской «Апологии Сократа» (мы читаем): «Я, афиняне, приобрел это имя не чем другим, как мудростью; но какой же мудростью? Такой, которая является, может быть, человеческой мудростью; и, по-видимому, я в самом деле мудр такой мудростью» [452] [VI, 12]. (Таким образом, учение о двух мудростях) — божественной и человеческой — (учение древнее) и восходит к Гераклиту и Платону (но, в то время как даже Платон считал себя мудрым только человеческой мудростью, христиане) излагают божественную мудрость самым необразованным, рабам или самым невежественным людям [VI, 13]. Будучи шарлатанами, они убегают
451
Эти отрывки из Гераклита известны только по этой цитате.
452
Apol. V, p. 20 D.
Их смиренномудрие — (результат) неправильного понимания мысли Платона, который говорит в одном месте в «Законах» [453] : «Бог, согласно древнему преданию, заключая в себе начало, конец и середину всего существующего, действует прямо, идя по пути (указываемому его) природой; за ним всегда следует справедливость, наказывающая нарушителей божественного закона; кто хочет быть счастливым, следует за ней смиренно и скромно». (А у христиан) смиренный смиряется безобразно и на беду себе, повергшись наземь, бросившись на колени и ниц, облачившись в жалкую одежду и посыпав (главу) пеплом [VI, 15].
453
Leg. IV, 715 sq.
Изречение Иисуса о богатых, гласящее: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому в царство небесное», прямо сказано у Платона; Иисус исказил слова Платона, сказавшего, что «невозможно быть особенно хорошим и одновременно исключительно богатым» [454] [VI, 16]. О царстве божием (тоже) божественно сказано у Платона в письмах и в «Федре», (а у христиан это изложено неубедительно) [VI, 17]. «Вокруг царя вселенной (говорит Платон) собрано все, ради него существует все, он — источник всего прекрасного; второе (стягивается) ко второму, третье — к третьему. И вот человеческая душа стремится изучить эти принципы, созерцая то, что сродно ей; но ничего из этого она не постигает вполне. Что касается царя и тех вещей, о которых я говорил, с ними ничто не сравнится» [455] [VI, 18].
454
Leg. V, 743.
455
Ер. II, р. 312 Е — 313 А.
Некоторые христиане, не поняв высказываний Платона, хвастают своим возвышающимся над небесами богом, перешагнув еще выше неба иудеев. (У Платона мы читаем) в «Федре» [456] : «Ни один земной поэт не воспел и не сумеет достойно воспеть наднебесное пространство», (и далее): «Истинно существующая сущность, не имеющая ни цвета, ни образа, неосязаемая, доступна только руководителю души; вокруг этой сущности имеет свое место истинный вид знания» [VI, 19].
(Они говорят) о семи небесах; (и здесь они напутали, прочитав, что), по словам Платона, путь душ на землю и с земли лежит через планеты [457] [VI, 21]. На это же намекает учение персов и мистерия Митры, имеющаяся у них. В этой мистерии дается символ двоякого движения в небе — движения неподвижных звезд и планет и прохождения душ через них. А символ этот таков: семивратная лестница и над ней восьмые ворота. Первые ворота из свинца, вторые из олова, третьи из меди, четвертые из железа, пятые из смешанного металла, шестые из серебра, а седьмые из золота. Первые (ворота) они посвящают Кроносу, видя в свинце признак медлительности этого светила, вторые — Афродите, сравнивая с ней блеск и мягкость олова, третьи «с медным порогом», крепкие — Зевсу, четвертые — Гермесу, так как и железо и Гермес выносят всякую работу, деятельны и работоспособны, пятые, неровные и переменные вследствие смешения, — Аресу, шестые, серебряные, — Луне, седьмые, золотые, — Солнцу, которое они напоминают цветом [458] . (Причина) такого расположения планет — в том, что оно выражается символически в наименованиях прочей материи и что персидская теология (оперирует с) музыкальными понятиями [VI, 22]. (На этом основании христиане преподносят) интересующимся глупым слушателям и рабам (учение) о семи небесах, заимствованное у персов или у кабиров [VI, 23].
456
Phaedr. XXVII, р. 247 С.
457
Phaedr. XXVII, р. 248 С — Е; Tim. XIV, р. 41 D sq.
458
Планеты названы греческими именами: Кронос — Сатурн, Афродита — Венера, Зевс — Юпитер, Гермес — Меркурий, Арес — Марс.
Если бы кто захотел исследовать одновременно некую христианскую мистерию и мистерию персов, сопоставив их между собой и раскрыв (таинства) христиан, он бы увидел, в чем между ними разница. (У христиан есть) вычерченная фигура [VI, 24], на которой нанесены круги — десять отделенных друг от друга и заключенных в один круг. Диаграмма разделена жирной черной чертой, и это они называют Геенной, т. е. Тартаром [VI, 25]. (Далее они говорят о какой-то) печати, что наложивший ее называется отцом, а запечатываемый называется молодым и сыном и восклицает: «Я помазан светлым елеем от древа жизни». Те, кто сообщают об этой печати, называют также семь ангелов, стоящих с обеих сторон над душой человека, расстающейся с телом; одни из них — ангелы света, другие — так называемые архонтические властитель так называемых архонтических [459] ; именуется проклятым богом; проклятым они называют бога иудеев, того, кто вызывает дождь и гром, творца этого мира, бога Моисея и его мироздания [VI, 27]! Он достоин проклятия с точки зрения тех, кто составил себе о нем суждение, ведь он проклял змея за то, что тот дал первым людям познание добра и зла [VI, 28]. Что может быть глупее и нелепее этого бессмысленного учения? В чем провинился законодатель иудеев? И как это ты принимаешь для себя в виде какой-то типической аллегории, как ты выражаешься, его космогонию или закон иудеев, а (вместе с тем) не хочешь, о нечестивец, славить творца мира, все обещавшего им, возвестившего, что он умножит род их до пределов земли и воскресит их здесь во плоти и крови, вдохновившего пророков? Напротив, ты его хулишь. Когда (иудеи) на тебя оказывают давление, ты признаешь, что почитаешь того же бога, (что и они); а поскольку твой учитель Иисус (проповедует нечто), противоречащее законодателю иудеев Моисею, ты ищешь другого бога вместо этого и вместо отца [VI, 29].
459
Архонт (властитель) — должностное лицо в Афинах; в гностической мистике архонты — промежуточные демонические силы. Цельс излагает здесь и дальше главным образом учение офитов (наасеян). Ориген открещивается от этого, говоря, что нельзя винить Платона за безбожие Эпикура (VI, 26).
Христиане называют семь архонтов демонов; первый имеет вид льва, второй — быка; третий — какая-то амфибия, грозно шипящая; у четвертого вид орла; пятый имеет лицо медведя; о шестом у них рассказывают, что у него внешность собаки; седьмой имеет ослиную голову и называется Тафабоот, или Оноил [460] [VI, 30]… Некоторые принимают архонтические образы так, что одни становятся львами, другие быками, третьи драконами, орлами, медведями или собаками. На диаграмме (у них изображена какая-то) четырехугольная фигура… врата рая… древо познания и жизни [VI, 33]. Другие еще нагромождают одно на другое речения пророков, круги на круги, эманации земной церкви и обрезания, силу, истекающую из некоей девы. Пруники, живую душу, небо, которое закалывают, чтобы оно жило, землю, пронзаемую мечом, многих, отдаваемых на заклание, чтобы они жили, прекращение смерти в мире, когда отомрет грех мира, узкий путь вниз, самоотворяющиеся врата; и всюду там (фигурирует) древо жизни и воскресение плоти благодаря древу; это, я думаю, потому, что их учитель был пригвожден к кресту и был плотник по ремеслу, так что если бы его случайно сбросили со скалы, или столкнули в пропасть, или удавили веревкой и если б он был сапожником, или каменщиком, или кузнецом, то у них была бы в небесах скала жизни, пропасть воскресения, веревка бессмертия, блаженный камень, железо любви или священная подошва. Да ведь старая баба, напевающая сказки, убаюкивая ребенка, постыдилась бы нашептывать подобные (глупости) [VI, 34]!
460
Onos — по-гречески «осел». Ориген подтверждает существование у офитов этих 7 архонтов, которых он называет по именам: Михаил, Суррил, Рафаил, Гавриил, Тавтабоот (Thauthaboot), Эратаот, Тафабаот, или Оноил (VI, 30).