Первомай

Ромов Дмитрий

— Нет, — ответил я. — Больничного мне, как раз не надо. Мне бы память восстановить.

Она прищурилась, вглядываясь мне в лицо.

— Ну-с, посмотрим. Раздевайтесь.

— Странно, — пожал я плечами. — Какая связь, казалось бы. Но если вам так хочется…

— Так, или раздевайтесь, или идите на работу.

— Как раздеваться, скажите хотя бы.

— До трусов, как ещё. Кладите на стул свою одежду и проходите к кушетке.

Она кивнула на тёмно-коричневую кушетку, накрытую до половы коричневой-оранжевой клеёнкой. Ну, ладно.

Надо — значит надо. Я быстро разделся. И поёжился. В кабинете было прохладно. Пахло чем-то исключительно медицинским.

— Носки тоже снимайте.

Докторица вышла из-за стола и, сложив руки на груди внимательно меня рассматривала. Я, конечно, тоже её рассматривал, но положение явно казалось неравным. Девушка была симпатичной и значительно более одетой, чем я. Туфельки на каблучке, стройные ножки, белый халат, тонкая талия, буквы «В. И.», вышитые разовыми нитками на кармане. Может, правда, Василиса… Симпатичное личико, каштановые кудри.

— А «В. И.» что значит? — улыбаясь, спросил я.

— Идёте к врачу и не знаете, как его зовут.

— Я забыл, доктор, — усмехнулся я. — Я всё забываю. Ретроградная амнезия.

— А-а-а, — протянула она, — так вы диагноз сами будете ставить?

— Нет, конечно. Вручаю свою судьбу в ваши руки.

Она качнула головой и поджала губы. Серьёзная какая.

— Повернитесь.

Трусы у меня были не фонтан, честно говоря. Хотя я самые красивые выбрал, в цветочек и не до колена, а так, покомпактнее. Но в целом, положа руку на сердце, видок у меня был колхозный. Брюки, свитер, трусы вот…

— Садитесь на кушетку.

Я сел.

— Положите ногу на ногу.

Она взяла молоточек, подошла ближе и наклонилась, подставив моему взору вырез халата. Спасибо, дорогая В. И. Давно я такой красоты вблизи не видел. Даже засмотрелся. Бесстыдно засмотрелся и нагло. Ключицы, впадинка у основания шеи и округлые выпуклости, стянутые кремовыми кружевами. Прелесть. Свежая, благоухающая красота.

Докторша неожиданно выпрямилась и, перехватив мой взгляд густо покраснела. Упс… Редкие конопушки на скулах побелели на фоне этого румянца. Надо же

— Выглядите вы совершенно здоровым, — сердито сказала она.

— Я и чувствую себя совершенно здоровым, — кивнул я. — Простите.

Она покраснела ещё сильнее и отвернувшись, отошла к столу и села на своё место.

— Мне бы таблетки для памяти.

— Поднимайтесь. Руки вперёд. Закройте глаза. Коснитесь пальцами правой руки кончика носа.

Ну и всё такое. Давление, рост, вес, физические упражнения.

— Холодно, доктор! Что за мелкая месть?

— Я вас не понимаю. Впрочем, одевайтесь. Так и быть, выпишу вам больничный. Будем наблюдать. Несколько деньков побудете на постельном режиме, и чтобы никакого алкоголя. Пива тоже. Вы курите?

— Нет.

— Это правильно. Выпишу вам седативные. Через неделю придёте снова. Больничный оформите в регистратуре.

— Да, может без больничного?

Честно

говоря, болтаться неделю в общаге мне не хотелось. Осмотреться — это, конечно, да, но раз такое дело, нужно было знакомиться и с другими сторонами жизни Александра Жарова. Ну, и план действий выработать. Письма, составленные мной, уже не были в приоритете. Раз уж я остался здесь, пока, по крайней мере, мне стоило более детально сконцентрироваться на каждом деле, описывая преступления, по возможности, подробнее, указывая все известные мне детали.

Идти в милицию было рискованно. Оттуда легко можно было переехать прямиком в дурдом или даже на нары. Откуда мне известны подробности? А не подельник ли я, не соучастник ли и не мозговой ли центр и преступный мозг? Так что сначала нужно было завоевать доверие в органах, а потом уж и сдаваться. Хотя, если дело бы пошло, то моего личного присутствия и не потребовалось бы.

А раз всё обстояло таким образом, нужно было раздобыть инструмент. В моём случае, пишущую машинку. Причём, машинка должна быть такой, что даже в случае обнаружения, не приведёт ко мне. Значит, должна она находиться в месте, где бывает много людей и где к ней…

— Жаров, вы меня слышите? Вы что, вспомнили что-то?

— Нет, не вспомнил пока, — немного рассеянно сказал я, выныривая из потока мыслей.

Докторша протягивала мне рецепт. Я взял желтоватый лист бумаги исписанный совершенно нечитаемым почерком. Врачей ещё в начальной школе, наверное, отбирают. На основе графологического анализа. Впрочем, меня интересовало не назначение, никакие порошки я принимать не собирался. Меня интересовало имя моего врача.

Рядом с треугольным штампом с номером поликлиники стояла чётко оттиснутая круглая печать врача. «Врач Пантелеева Варвара Игоревна».

— Варя, значит, — кивнул я.

— Что?! — вздёрнула она бровки.

— Очень приятно, Варвара Игоревна.

— Не уверена, что мне так же приятно, как и вам. Впрочем, сделаем скидку на недуг. Всего вам доброго, Жаров. Увидимся через неделю. Купите лекарство и принимайте три раза в день после еды.

— А что вы мне выписали?

— Вы, всё равно, забудете, так что даже и в голову не берите, — усмехнулась она.

Смотри какая.

— А всё-таки? Вдруг в аптеке тоже не смогут понять?

— Бром, — серьёзно сказала Варя.

Заметив моё удивление, она едва заметно усмехнулась, и в её глазах мелькнул озорной огонёк.

Поняв, что она меня троллит, я рассмеялся.

— А диагноз? Что со мной, Варвара Игоревна?

— Посмотрим. Будем за вами наблюдать. Верхотомский вы наш, феномен. Под подозрением острая форма симуляции. Ступайте. И не забывайте, у вас постельный режим.

Я попрощался и вышел из кабинета. Ну что, товарищ Вильгельм Райх и ваша «Сексуальная революция», куда вот здоровому, хоть и забывчивому парню пригласить девушку после свидания? В общагу? В гостиницу не поселят. Придётся хату снимать.