Первомай

Ромов Дмитрий

— Ну как? — подскочила ко мне Настя, о существовании которой я уже позабыл.

Зря, кстати. Её помощь мне ещё понадобится.

— Жить буду, — подмигнул я. — А вот про воспоминания ничего не ясно.

— Ничего не вспомнили? — расстроенно всплеснула она руками.

— Вспомним ещё, какие наши годы. А сейчас нужно в регистратуру опять. Больничный оформить.

Фабрика располагалась, как я понял, недалеко от центра города. От общаги — минут пятнадцать и от поликлиники примерно

столько же. Рядом с ней находился небольшой рыночек, где стояли замотанные в пуховые шали бабуси и торговали натурпродуктом.

Посмотреть было интересно, да и попробовать тоже, но пока времени на это не было. Нужно было осмотреться на работе и попробовать найти подходящую печатную машинку. В отделе может быть, хотя, скорее всего, все документы носят в какое-нибудь машбюро…

— Чувствуете, Александр Петрович? — взяла меня под руку Настя.

— Ещё бы, — кивнул я.

— Нет, я не про это, — засмеялась она. — Чувствуете, воздух какой? Сегодня же потепление обещали до плюс семи. Скоро уже весна наступит.

— Точно, — кивнул я, — внимательно рассматривая округу.

— Надоела уже зима эта, правда же?

— Угу…

— Шубы эти, свитера, шали. Скорей бы всё это сбросить.

— Человек должен быть голым и свободным, — машинально произнёс я, не особо вслушиваясь в её болтовню.

— Что-что? — прыснула она.

— Да-да, и мужчина, и женщина, — подтвердил я. — Ты что, «Хождение по мукам не смотрела»?

Спросил и задумался, а он вышел уже? Вроде, да.

— С Соломиным, — добавил я на всякий случай.

— Соломин мне нравится, — кивнула Настя. — Такой видный мужчина. Очень интересный.

— Точно, интересный. Фильм тоже.

— Нет, я про голых мужчин кино не смотрю.

Я с интересом глянул на неё, нет, всё-таки шутила, а то я уж испугался.

Пропуск на фабрику лежал у меня в кармане, а в большой, практически министерской, кожаной папке находился отчёт о командировке, предусмотрительно составленный ещё до моего появления в этом мире. Я его внимательно изучил.

Наш поставщик, московский шёлковый комбинат, столкнувшись якобы с трудностями или, как я думаю, с требованиями министерского начальства, а может и из корыстных соображений, передал наши объёмы в Казахстан. Но обещал в ближайшие пару дней восполнить задержанные отгрузки.

А вот с обычными белыми нитками были проблемы. Наша заявка, как я понял, была составлена с нарушениями, и Жарову пришлось обивать пороги в Главснабе. Но там кивали на министерство. Обещали помочь, но, поскольку в большие кабинеты его никто не пускал, вопрос остался подвешенным.

Настя довела меня до дверей отдела снабжения и на этом свою утреннюю миссию завершила.

— Ну ладно, я пойду в профком забегу. Не перетрудитесь, смотрите. Вам ведь постельный режим прописали.

— Настя, спасибо тебе за помощь. Не перетружусь, не

беспокойся обо мне.

И она, и я предпочли бы, чтобы миссия эта продолжалась и дальше, поскольку для меня она стала буквально поводырём, а я для неё, судя по всему, приятной компанией. Но на одной Насте не выедешь, разумеется, так что приходилось учиться плавать на ходу, буквально бросаясь в кипучие воды действительности.

— Напомни, кстати, где профком находится.

— Это на втором этаже, направо по коридору от кабинета директора.

— Ах, точно, — усмехнулся я. — Ты молодец.

— Физкульт-привет, товарищи! — поздоровался я, заходя в кабинет.

Кабинет оказался довольно большим. Остановившись на пороге, я осмотрелся. Шесть рабочих столов, куча народа, и все напряжённо трудились на благо родного предприятия и, если судить по сосредоточенным и озабоченным лицам, всего социалистического общества в целом. Сердитая дама в возрасте с халой на голове громко кричал в телефон:

— Вы там с ума посходили, или что?! Как можно было отправить в Братск вместо Верхотомска? Мне что самой на закройку лечь? Да мы на вас в арбитраж! Неустойку! Вы нам план обрушили! Из партии таких гнать! Срочно посылайте вагон!

Кажется, проблемы в снабжении были чем-то постоянным…

Были здесь и мужчины, и представительницы нежного пола. Стоял гам, потому что помимо нескольких одновременных телефонных разговоров люди ещё и друг с другом умудрялись говорить.

— О, Жаров, а мы уж думали ты в Москве решил остаться, — поприветствовал меня усатый дядька с постным лицом, очень похожий на пана Вотрубу из «кабачка». — Тебя Зинаида Михайловна несколько раз спрашивала уже. Велела зайти.

— Зайду, — кивнул я Вотрубе.

— Угу, — отреагировал он, уже забыв обо мне и заполняя не то квитанцию, не то накладную.

В этот момент дверь резко распахнулась и на пороге появился тот самый мужик, что возмущался в общаге сегодня утром. Артёмыч.

— Жаров, я по твою душу! — грозно прохрипел он и подступил на максимально близкое расстояние. — Меня технорук послал! Если, говорит, нити не будет через три дня, цех встанет. Ты привёз?

— Артёмыч, — спокойно ответил я. — Что за дебош? Можно подумать, вы одни там работаете, а все в носу ковыряют. Всё у вас будет. Не сегодня, но будет.

— Когда?! — тоном майора на плацу захрипел он.

— Точно не знаю. Вообще, вопрос не мой, я что ли…

— А кто, сука, заявку составлял?!

— Коммерческий директор.

— Кто?! — выпучил он глаза. — Это что за директор такой? Ты что ли?

— Технорук твой пусть через головы не скачет, а обращается к вышестоящему руководителю. А то если каждый с каждым выяснять начнёт, что да почему базар будет, а не работа.

— Артёмыч, — кивнул наблюдающий за нами Вотруба, — подкинь мудрую мысль.