Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
Остальные… Старуха явно в курсе всего. Шепчет молитвы на непонятном языке, сильнее сжимает икону. Солдаты напрягаются, даже Игнат сглатывает и нервно трёт шею. Смотрю вперёд, вижу что машина ускоряется. Водитель взывая к чьей-то милости нервно дёргает руль. Резко сворачивает влево, в дремучий лес. Транспорт начинает подпрыгивать на кочках и лежащих на почти заросшей дороге ветвях, но скорость не сбавляет. По кузову бьются ветки кустов и хлещет высокая трава.
Через полчаса таких прыжков и нескольких крутых поворотов машина останавливается у настоящей стоянки. Игнат командует выгрузку,
Впереди забор из сетки рабицы, колючей проволоки и жутковатых шевелящихся вьюнков. У забора множество машин, как старых практически полностью съеденных ржавчиной, так и новых. У одной так даже двигатель работает. Со странными перебоями, но работает. Из темноты появляются двое солдат, нервно озираясь подходят и говорят Игнату, что все кто вырвался в сборе. План по отвлечению внимания сработал. Потери составляют шесть ячеек. Спецназ КГБ, ГРУ и милиция устроили в городе облавы перешедшие в резню. Эта группа последняя. Ждали только нас. Женщины в бункере, дошли без происшествий. Это радует.
— Так, — встав перед ними кивает Игнат. — Настя, на тебе наш старый приятель. Мешок с него не снимать. Сергей, Анатолий, берёте молодняк и ведёте. Антонина Васильевна, вы в центре прикрываете нас. Андрей, Эдуард, вперёд. Игорь, Отто, держитесь ближе ко мне.
Все выстраиваются в указанный порядок. Солдаты проверяют оружие и странные приборы на поясах. Двое впереди подходят к сетке и кусачками вырезают проход.
И тут я, замечаю, что от каждой перекушенной проволоки по забору проходят волны боли и ярости. Трава у забора вянет и засыхает. Ужаса нагоняет то, что из перекушенной колючки льётся кровь. Ну и странностей только добавляется…
Машины… Те что стоят ближе к изгороди и уже хорошо так проржавели, сейчас рассыпаются. Новые мгновенно покрываются ржавчиной. Колёса с хлопками лопаются… В лесу начинается движение. Что-то огромное, сотрясая землю своими шагами тяжело дыша уходит в сторону.
— Спокойно, — улыбается Игнат. — Я здесь не впервые. Точно могу сказать — всё хорошо.
— Боюсь спросить что будет когда станет плохо? — поводя плечами спрашиваю. — Что здесь вообще было? Это.
— Это прилегающий к подземному бункеру полигон, — кивает Отто. — В конце сороковых, в этих местах советские учёные исследовали одарённых. То есть таких как мы. А вот это всё, последствия десятков тысяч смертей и неправильного использования арданиума. Хочешь жить, не отходи от нас.
— Может… Может на руки меня возьмёшь? — кое-как сглотнув бормочу. — Я не шучу. Страшно мне. Даже не так… Я в ужасе.
На руки меня никто не берёт, бойцы заканчивают с сеткой и идут в лес. Остальные не отстают… Для профилактики получаю в спину прикладом. Плюю в рожу поднявшему на меня руку солдату. Получаю в зубы и отхожу к Игнату.
Начинаем шествие. Вскоре выходим на широкую тропу, но движение никто не ускоряет, наоборот, все становятся осторожнее. Смотрят на бормочущую молитвы старуху и стараются держаться как можно ближе
Лес в неестественно ярком лунном свете выглядит ужасающе. Страшные корявые деревья на стволах которых можно различить ужасные человеческие лица. Причём лица эти живые. Глаза внимательно следят за нами. Губы растягиваются в злобных улыбках. Ветви двигаются, раскачиваются. Идти туда не хочется от слова совсем. Мне кажется, что это место не должно существовать. Оно как нарыв в котором собрано всё самое худшее. Отсюда хочется бежать…
Хоть сбежать хочется не только мне, но и всем, группа движется дальше. И дальше, словно дополняя эту картину находится техника. Огромные бульдозеры, проржавевшие и заросшие вьюнками. Вертолёт лежащий на боку, разорванный на две части. Танки словно кислотой растворённые, а после изуродованные кем-то огромным и невероятно сильным. Потому как вмятины на бортах, разорванные и отброшенные в стороны траки, согнутые стволы пушек, на это намекают.
Из земли возвышаются куски бетона с торчащей из них разорванной и скрученной арматурой.
— Жесть, — созерцая всё это выдыхаю. — Что за бойня здесь была?
— Попытка скрыть следы своих преступлений, — ухмыляется Отто. — Советы просто выжгли это место, разровняли бульдозерами и залили бетоном. Поставили воинскую часть, согнали технику и специалистов. Часть простояла неделю. Потом это место уничтожило всё. Остались только бункер и церковь. Но ты же слышал эту легенду?
— Это правда… Ух… Страшно. Игнат, я надеюсь ты знаешь куда тащишь нас?
— Естественно. А теперь заткнись, внимательнее смотри под ноги и слушай. Если думаешь что советы все из себя добродетели, то вот тебе доказательство того что это далеко не так. Здесь были замучены десятки тысяч. И ты…
— Как-то не убедительно. Зря стараешься.
— Кхем… Нда, мозги тебе знатно промыли. Ничего, поживёшь в нормальном обществе, среди нормальных людей, быстро в норму придёшь.
— Вы похитили меня…
— Не похитили, а спасли, — строго смотрит на меня Игнат. — Тебя ожидало… Твоя судьба уже решена. В лучшем случае тебе светила роль бычка производителя. Лечил бы видных людей и производил себе подобных. В худшем… Тебя бы разобрали в лаборатории. А там…
— А там это где? — улыбаясь спрашиваю.
— В Америке…
— Оу.
— Страна свободы, — разводит руками Игнат. — Получишь дом, нормальную работу. Свободу. Там ты всё будешь решать сам. А не как здесь, где за тебя уже всё решили. Там ты сможешь воплотить все свои мечты. А здесь… Здесь у тебя в кровати три агента КГБ. Грибочкина твоя, просто исследование проводит, её к тебе приставили. Четверо из шести — подставные. Там такого не будет. Пошли, через несколько часов, для тебя начнётся новая жизнь.