Первородный грех
Шрифт:
Теперь заговорил Дэлглиш:
— Если волокна соответствуют, мы сможем доказать, что вчера вечером она находилась в каюте катера. Отсюда напрашивается вывод, что там она и умерла. Для убийцы это был бы самый разумный выбор. Спрятав там труп, он мог бы выждать, пока движение на реке не затихнет, и выбрать удобный момент, чтобы незамеченным привязать Карлинг к ограде. Но даже если эти волокна указывают на ее связь с катером, это вовсе не означает, что они что-то скажут нам об убийце. Нам придется собрать пальто, пиджаки и куртки у всех подозреваемых и представить
— Не исключая Мэнди Прайс и Бартрума?
— Никого не исключая.
— Все, что нам теперь нужно, — сказала Кейт, — это малюсенькая ниточка розовой ткани на одном из пальто.
— Это не все, что нам нужно, — возразил ей Дэлглиш. — Тут есть один весьма угнетающий факт, Кейт. Большинство из них смогут утверждать, что опускались на колени рядом с Эсме Карлинг и даже касались ее. Существует далеко не один-единственный способ, каким ниточка могла попасть на одежду этих людей.
А Дэниел добавил:
— Я не стал бы держать пари, что убийца не знал, на что он идет. Он легко мог снять пальто или пиджак, прежде чем к ней приблизиться, а потом тщательно проверить, не осталось ли чего на его одежде.
54
На следующий день Мэнди собиралась выйти на работу рано утром, но, проснувшись, к собственному удивлению, обнаружила, что проспала — было уже 8.45. Она бы спала и дальше, если бы между Майком и Морин не разыгрался обычный скандал по поводу доступности и состояния ванной. Он, как всегда, продолжался криками Морин с верхней площадки и столь же громкими ответами Майка снизу, из кухни. Через минуту раздался стук в дверь ее спальни, и сразу же в комнату влетела Морин. Было очевидно, что ею владеет очередной приступ ярости.
— Мэнди, этот твой долбаный байк весь холл занимает! Почему ты не можешь его перед домом в палисаднике оставлять, как все нормальные люди?
Это был вечный повод для разногласий. От возмущения Мэнди окончательно проснулась.
— Потому что какой-нибудь хмырь его сопрет, вот почему. Мой байк стоял в холле и стоять будет. — Спохватившись, она ворчливо добавила: — Надеюсь, ванная свободна?
— Свободна, если ты стерпишь то, в каком она состоянии. Майк, как всегда, оставил там жуткую грязищу. Если хочешь принять ванну, придется тебе самой ее мыть. А еще он забыл, что сейчас его неделя покупать туалетную бумагу. Не понимаю, почему это я должна одна за всех думать и одна за всех работать в этом доме!
Похоже, тот еще будет денек! Ни Морин, ни Майка не было, когда она накануне вечером вернулась домой. Она улеглась в постель, но очень старалась не заснуть, прислушиваясь, не хлопнет ли дверь, испытывая непреодолимое желание рассказать о том, что произошло. Но все получилось иначе. Вопреки себе она крепко заснула. А теперь она слышала, как они ушли: два громких хлопка дверью — сначала один, и очень быстро вслед за ним — другой. Морин даже не потрудилась спросить, почему Мэнди не вернулась на танцы.
Когда она явилась в Инносент-Хаус, лучше не стало. Она рассчитывала, что будет первой,
— Да, боюсь, это действительно так… — говорил Джордж. — Да, это действительно похоже на самоубийство… Нет, боюсь, мне неизвестны подробности… Мы пока еще не знаем, как она умерла… Да, полиция уже приезжала… Простите… Нет, мисс Этьенн не может в данный момент подойти к телефону… Нет, мистер Де Уитт тоже занят… Возможно, кто-то из них вам позвонит попозже… Нет, извините. Я не знаю, когда они освободятся.
Он положил трубку и сказал:
— Это один из авторов мистера Де Уитта. Не знаю, где он услышал эту новость. Может, он в отдел рекламы звонил и Мэгги или Эми ему сказали. Мисс Этьенн велела мне сообщать как можно меньше, но это не очень легко. Тех, кто звонит, разговоры со мной не удовлетворяют. Они хотят с директорами разговаривать.
— Да я на них и внимания обращать не стала бы, — сказала Мэнди. — Просто говорите: «Ошиблись номером» — и вешайте трубку. Если будете все время так отвечать, им очень скоро надоест.
Холл был пуст. Дом казался странно изменившимся, каким-то притихшим, словно погруженным в траур. Мэнди ожидала, что застанет здесь полицейских, но никаких признаков их присутствия не было видно. В их кабинетике мисс Блэкетт сидела за компьютером, уставившись на экран, словно под гипнозом. Мэнди никогда раньше не видела, чтобы она выглядела так плохо. Она была очень бледна, а лицо ее, вдруг постарев, казалось теперь лицом очень старой женщины.
— Вы в порядке? — спросила Мэнди. — Вы ужасно выглядите. Мисс Блэкетт сделала усилие, чтобы сохранить достойную сдержанность.
— Конечно, я не в порядке, Мэнди. Как может кто-то из нас быть в порядке? У нас третья смерть за два месяца. Это ужасающе! Не пойму, что происходит с «Певерелл пресс». В издательстве все пошло кувырком с тех пор, как умер мистер Певерелл. А меня удивляет, как это тебе удается выглядеть такой веселой. В конце концов, ведь это ты ее обнаружила.
Похоже было, что она вот-вот разрыдается. И было здесь кое-что еще. Мисс Блэкетт была до смерти перепугана. Мэнди прямо нюхом чуяла ее ужас. Она неловко попыталась что-то объяснить:
— Ну да, конечно, мне жаль, что она умерла. Но я-то ее и не знала толком, правда ведь? И она была уже старая. И сама это над собой сделала. Это был ее собственный выбор. Она, видно, хотела умереть. Я хочу сказать, это ведь совсем не то, как мистер Жерар умер.
Лицо мисс Блэкетт залилось краской, и она воскликнула:
— Она была не старая! Как вы можете говорить такое? А даже если и была? Старики имеют ровно такое же право жить, как и вы!
— Да я и не говорила, что не имеют.
— Но ты это подразумевала. Надо думать, прежде чем говорить, Мэнди. Ты заявила, что она старая и ее смерть не имеет значения.