Первородный. Цена магии
Шрифт:
— Горин, готовься стать известным, — приподнято сказал Гранецкий, попутно отмахнувшись от слова друга. — О твоей победе будут рассказывать по радио.
— Может, не надо? — скривился я, приняв сидячее положение.
— Надо, Ян, надо. И давай-ка сюда бутылку. Завтра будем праздновать. Я приглашаю вас всех сначала на выставку химер из лабораторий Морозова, а потом пойдем не в какую-то цивильную ресторацию, а в настоящий кабак! И отказов я не приму. Хотя нет, вы можете отказаться, но тогда нам придется вернуться в тот парк и снова провести дуэль. Поскольку я точно вызову вас на бой.
— Убедил, — проронил барон.
—
— Давайте тогда условимся о времени встречи. Я хочу прийти на выступление Морозова. Он должен произнести речь во время открытия, — заявил Гранецкий и назвал время.
Воронову оно подошло. Впрочем, как и мне. Мы договорились встретиться на площади перед павильоном, а затем дворяне еще раз поздравили меня, крепко пожали руку и высадили около общежития.
Благо оно еще не закрылось на ночь, так что я без проблем добрался до своей комнаты, принял душ и вернулся в спальню, где принялся возбужденно ходить между кроватями. Понятное дело, что меня одолевали эмоции: ликование и страх. Первое было вызвано победой над Герхардом, а второй вселило в меня появление профессора-вампира и его рассказ.
Я почти до середины ночи бродил по комнате, а потом все-таки уснул.
Утром, конечно, я не проснулся знаменитостью, но, думаю, уже в понедельник люди будут знать о моей победе. Пока же я позавтракал в кафе через дорогу и отправился по магазинам. Мне нужны были хорошие вещи, раз я иду гулять с аристократами такого калибра.
Мне не составило труда приобрести шикарный костюм и ботинки, блестевшие ярче солнца. Покупки я принес в общежитие и оттуда же позвонил в дом Шмидтов. Мне ответила служанка, но уже через минуту раздался голос Шмидта, которого она позвала. Друг сразу же начал выспрашивать у меня о дуэли.
Ну я и рассказал ему, как было дело. Он хоть и изумился тому, что я одолел Герхарда, но все же вполне искренне поздравил меня и добавил, что сегодня у нас двойной повод выпить. Он же именно сегодня собирался вместе со мной отметить свое освобождение. Мне пришлось расстроить парня, сказав, что сегодня не получится, поскольку я не могу отказать барону Воронову.
Благо друг вошел в положение и согласился перенести пьянку на следующие выходные. На этом наш диалог и закончился.
А уже через несколько часов я стоял на площади перед здоровенным павильоном, внутри которого скрывались химеры. Перед закрытыми дверьми уже выстроилась длинная очередь из простолюдинов. Дворян же пускали через отдельный вход. Вот возле него-то я и встал, дожидаясь Гранецкого и барона.
День сегодня выдался ясным. На чистом небе светило солнце, а теплый ветерок приятно щекотал кожу. И я, подумав, встал прямо под солнечные лучи, решив провести эксперимент. Нет, никакой разницы я не ощутил, будто и не было во мне никакой вампирской крови. Кожу не жгло, и уж тем более я не собирался гореть, вереща от боли.
— А вот и наш победитель! — радостно завопил Гранецкий, подойдя ко мне вместе с улыбающимся Вороновым.
— Добрый день, судари, — поздоровался я с ними.
— Воистину добрый, — улыбнулся Гранецкий, приложился к фляжке и протянул ее мне. — Немножко бурбона?
— Нет, спасибо, — отказался
— Ну что, пойдемте? — указал Воронов на вход для дворян.
— Надо бы билеты купить, — напомнил я.
— Пфф, уже давно все куплено, Горин, — проговорил Гранецкий и вытащил из кармана три билета. — За мной, судари. Надеюсь, нас ждет что-то незабываемое…
Аристократ отдал билеты контролеру и проник внутрь. А там нас ждали клетки, установленные на высоких деревянных основаниях. При этом каждая клетка была дополнительно огорожена невысоким кованым заборчиком с табличкой, рассказывающей о происхождении такой страхолюдины.
Люди ходили по дорожкам и глядели на клетки, выстроившиеся в ряды. А в них сидели такие химеры, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Клыкастые, когтистые, зубастые… Они соединяли в себе черты различных животных и монстров, но преимущественно хищных. Их же делали для военных нужд. Вот поэтому первая же попавшаяся мне на глаза химера посмотрела на меня с чисто гастрономическим интересом. А я оценил медвежью голову и закованное в костяной панцирь довольно поджарое тело с длинным хвостом, заканчивающимся острейшим шипом.
— Замечательные существа, — восхищенно цокнул языком Гранецкий и шепотом добавил: — Воронов, твой будущий тесть может и выбраться из финансовой ямы, если получит контракт от государства. А эти зверушки выглядят так, словно их-то нам и не хватало где-нибудь в армии или полиции. Мне кажется, они бы превосходно разделывались с «грязными магами».
— Не болтай лишнего, — шикнул на него барон и вдруг остановился, глянув на сцену, устроенную в центре павильона.
Там с микрофоном в руке появился Морозов. Крупный мужчина с обрюзгшим лицом и маленькими бегающими глазками. Видимо, его дочь пошла в матушку. Она, кстати, тоже здесь была. Стояла в первом ряду зрителей, окруживших сцену. Девушка сегодня нарядилась в праздничное алое платье, подчеркивающее ее великолепную фигуру.
Но я вдруг поймал себя на том, что уже не чувствую учащенного сердцебиения, глядя на нее, будто все мои приключения выбили из души такие незначительные вещи, как влюбленность. Да, Морозова, без сомнения, была хороша, но я не пожирал ее взглядом. Странно… Но в то же самое время я испытал облегчение.
— Дамы и господа, подойдите ближе! — начал свою речь Морозов, широко улыбаясь, как самый добрый в мире дядюшка.
Дворяне подошли еще ближе к сцене, в том числе и наша троица. Простолюдины же расположились в самых последних рядах и внимательно слушали Морозова. А тот использовал весь арсенал хорошего ведущего: сыпал шутками, приподнято сверкал глазками и нахваливал своих химер. Но в какой-то миг его взгляд приобрел встревоженный вид, когда в задних рядах началось какое-то движение.
Я обернулся и увидел, как сквозь толпу зрителей пробираются служивые. Причем среди них выделялся шириной плеч мой брат Александр.
— Что происходит? — пробормотал Гранецкий, достав фляжку. — За это можно выпить или нет?
— Чую, не к добру все это, — напрягся барон и нашел взглядом красавицу Морозову. Та нервно покусывала нижнюю губу, но старалась не показать своей тревоги.
Полицейские же забрались на сцену и подошли к Морозову.
— Господа, на каком основании вы прерываете мое выступление? — проговорил аристократ, лихорадочно расстегнув верхнюю пуговичку рубашки.