Перворожденный

Солодкова Татьяна

Потому что прошлым вечером Катрина в очередной раз забыла его надеть. Жених постоянно расстраивался из-за ее нелюбви к украшениям, и она носила кольцо из уважения к нему. К сожалению, только когда не забывала достать из шкатулки, прежде чем выйдет из дома.

— Свадьба уже назначена?

— Как только я вернусь домой.

— Это прекрасно, — поддержала Эрика. — Помню свою помолвку. — Какую, интересно, из двух? — Ожидание свадьбы было утомительным.

Будь воля Катрины, она

отложила бы свадьбу еще на несколько лет. Но это было бы неправильно и непорядочно.

— Я тоже не могу дождаться этого дня, — заверила она, улыбаясь как можно шире.

ГЛАВА 8

Стук каблуков по каменным ступеням гулко отражался от стен. Она шла решительно, выпрямив спину и гордо приподняв подбородок. Нэйтан сказал не приходить, пока не будет готова. Что ж, Катрина слишком много думала за последние сутки, и главное, к чему пришла, — она больше не будет сбегать, как испуганная девчонка. Король дал ей задание, и она выполнит его, во что бы то ни стало.

Нэйтан сидел на постели, одна нога опущена вниз, вторая, согнутая в колене, на койке, а на ней, на бедре, удобно устроена книга. Плащ на груди все так же плотно запахнут, зато полы свисают до самого пола с обеих сторон от его тела, открывая взору узкие темные брюки из плотной ткани и высокие сапоги.

Наличие плаща на арестованном в промозглом подземелье не было бы удивительным, если бы Катрина не видела его в нем на выступлениях короля и в теплое время года.

Почему всегда в плаще? Что под ним прячет? Спросить напрямую она пока не решалась.

— Леди Морено, — поприветствовал Нэйтан, однако откладывать книгу не спешил, — чем обязан?

— Я пришла закончить начатое.

Уголок тонких губ дернулся, но узник так и не улыбнулся, остался предельно серьезен.

— Мы либо играем по моим правилам, либо вы уезжаете восвояси.

Катрина выдержала его тяжелый взгляд.

— Я пришла сюда не играть, а работать, — возразила. На этот раз сбегать она не собиралась.

Нэйтан еще несколько секунд бессовестно рассматривал ее, потом хмыкнул, сделав для себя какие-то выводы, захлопнул книгу и встал.

— Тогда давай руки, и приступим. — Шагнул к решетке.

Катрина с трудом поборола желание отступить. Покачала головой.

— Давай сначала поговорим, — попыталась произнести мягко, не настаивая, но и не умоляя.

В глазах Нэйтана появилась заинтересованность. Неужели ей удалось его удивить?

— О чем?

— О тебе. — Не отвела взгляд. — Что было после того избиения? Не хочу увидеть событие, произошедшее через пару лет. Хочу знать, что произошло тогда.

Узник покачал головой.

— Ничего не произошло.

Я никого не убил, меня не убили. Ничего не изменилось. Я пролежал трое суток без движения, на четвертые поднялся, через неделю пришел к Карлосу и нагло соврал ему, что было слишком много дел в деревне, и я не мог вырваться.

— А он?

Пожал плечами.

— Поверил. Я никогда ему до этого не врал. У него не было повода мне не доверять.

— Или сделал вид, что поверил, — в свою очередь предположила Катрина.

— Или сделал вид, — эхом повторил Нэйтан, соглашаясь.

— Неделя, — продолжала она, — почему так долго? Почему ты не исцелился?

Склонил голову набок, рассматривая ее, изучая.

— А ты бы вылечила себя?

— Я не могу лечить.

Почему-то до этого момента отсутствие дара целительства не печалило, а сейчас признание ощущалось, будто она объявила себя ущербной.

— А я могу. — Нэйтан или не заметил ее смущения, или предпочел не заострять на нем внимание. — Себя, других — кого угодно, если сердце еще бьется, а проблема не ментального характера.

— Тогда?..

— Лечить самого себя больно. Нужна большая концентрация. Сейчас я, пожалуй, смогу прирастить себе оторванную руку. — Катрина широко распахнула глаза, о подобном она никогда не слышала. — Я умею терпеть боль, а тогда не умел. Мне было двенадцать, я многого не умел и боялся.

— Понятно, — пробормотала она.

— Еще вопросы имеются? — приглашающая улыбка.

Вопросы у Катрины были, вернее, всего один, но она уже задала его королю и получила однозначный ответ.

— Говори прямо, — предложил Нэйтан, видя ее сомнения.

И она сказала:

— Я спрашивала его величество о побоище в Элее.

Сказала и замерла, ожидая реакции. Лицо собеседника осталось абсолютно бесстрастным, но Катрина была готова поклясться, что его глаза потемнели.

— Побоище? — переспросил он. — Это так называют?

— Так написано в Хрониках, — поспешила внести ясность, пока Нэйтан не решил, что это она дала тем событиям такое название.

— Надо же. — Он поморщился. — Не читал. — И снова заинтересовался: — Так что он сказал?

— Сказал, что происшествие нельзя судить однозначно.

— Эрик — дипломат, — хмыкнув, оценил Нэйтан слова короля, — всегда умеет ввернуть красивое словцо.

— Так это правда?

Несмотря на подтверждение его величества и на запись в Хрониках, все еще безумно хотелось, чтобы все оказалось ложью.

— Правда, — прямо, без колебаний и раздумий. Катрина закусила нижнюю губу. — О чем задумалась? — снова с усмешкой.

Не стала лгать:

— О том, как к этому относиться.