Перворожденный

Солодкова Татьяна

— И вы все еще не верите, что это был он, — пораженно пробормотала Катрина.

— Он не признался.

Какое признание? О каком признании может идти речь, когда есть столько доказательств?

— Он все отрицал? Сказал, что его подставили? — предположила, хотя и не могла поверить в такую доверчивость короля.

— Нэйт — и оправдывался? — эта усмешка получилась злая. — Нет, леди Морено. Когда я пришел к нему, он сказал: «Если ты думаешь, что я затеял против тебя заговор, арестуй меня».

— А вы?

— А я взял и арестовал, —

сказал, как сплюнул. — С тех пор он не отвечает ни на один мой вопрос, вы же видели наше с ним общение. Поэтому я вызвал вас.

И Нэйтан знает, что король не казнит его, пока не получит признание. Катрина поджала губы, обдумывая только что полученные сведения. И они ей определенно не нравились.

А что если он таким образом тянет время? Использует ее, пользуется личной привязанностью короля, а сам строит коварные планы о побеге?

А ведь ей только показалось, что Нэйтан может быть невиновен…

— Леди Морено, — голос Эрика вернул ее из мыслей в реальность, — я очень рассчитываю на вашу помощь. Если это он, мне необходимо знать почему.

Если… Какое тут может быть «если»?

— Я сделаю все, что в моих силах, — серьезно пообещала Катрина.

Однако то, что после каждого показанного Нэйтаном видения она начинала испытывать к нему невольную симпатию, значительно осложняло дело.

* * *

Катрина спускалась вниз, пребывая в полной уверенности, что ни за что не позволит собой манипулировать. Будет холодна и расчетлива. Станет следить за каждым словом, произнесенным в обществе Нэйтана, и будет думать только о деле, ради которого приехала.

Ее настроя хватило ровно на дорогу от своих покоев до камеры узника.

— Двадцать! — выпалила она, едва увидев его в уже привычной расслабленной позе с книгой. Король места себе не находит, оправдывает того, кому нет оправдания, а он абсолютно спокоен: ни волнения, ни чувства вины. — Двадцать свидетелей, что ты организовывал заговор, а ты все еще пытаешься убедить меня в своей невиновности!

Нэйтан удивленно поднял брови. Убрал книгу и поднялся. Подошел к решетке.

Катрина тяжело дышала, как после быстрого бега. Ей не были свойственны подобные вспышки, а благодаря этому человеку все самое отрицательное в ней выходило на поверхность.

Она стояла напротив него, выпрямив спину, вскинув подбородок и сжав кулаки.

— Я ни в чем не пытаюсь тебя убедить, — спокойно возразил Нэйтан. — Я хочу, чтобы ты поняла. Выводы сделаешь сама.

Но Катрина не могла успокоиться.

— Я пойму, а потом ты попросишь меня помочь тебе бежать из этой камеры?

Нэйтан усмехнулся.

— Откуда такие фантазии?

— Отвечай, — настаивала она. — Я хочу знать. За этим ты все затеял? Чтобы я помогла тебе сбежать?

— В двух словах и не расскажешь, зачем я все это затеял, — снова усмешка. — Но я могу тебе поклясться, и в мыслях не было просить тебя о помощи с побегом. И не попрошу, — уже серьезным тоном.

Катрина хмыкнула.

— Клятва

без свечи ничего не значит. А поклясться на ней в браслетах ты не можешь.

Нэйтан уже не смотрел на нее. Сцепил руки за спиной и разглядывал темный каменный потолок.

— Интересно, — рассуждал вслух, — как же живут люди, не обладающие даром? Клянутся честью, жизнью, родными… Думают, честь не пустой звук. А оказывается, клятвы-то без свечи ничего не значат. Бедные, вот бы им рассказать.

Запал пропал. Катрина смутилась.

— Прекрати, — попросила уже спокойно.

— Так поклясться? — Он перевел на нее серьезный взгляд.

Она покачала головой.

— Не стоит.

— И тем не менее, — теперь пришел черед Нэйтана настаивать, — я не собираюсь просить тебя помогать мне выбраться отсюда. Веришь?

Катрина очень хотела поверить. Но ведь Эрик тоже верил своему другу.

Она не ответила, отвела взгляд.

— Слушай, ты просто самородок, — восхищался Фин, расхаживая по тесной хижине, то приседая на еще недавно больную ногу, то потягиваясь и радуясь целым ребрам. — Меня и раньше исцеляли магией, но потом еще несколько дней оставалось ощущение, что меня лягнула лошадь, а сейчас как новенький.

— Может, она тебя правда успела лягнуть? В голову, — проворчал Нэйт.

Он сидел за столом, помешивая чай, который заварил из своих запасов на черный день. Изголодавшийся за три дня в тюрьме наследник Финистеров съел все, что ему предложили, за пару минут и теперь довольный кружил по комнате.

А вот Нэйтану было не до веселья. Он пытался осознать понесенный сегодня ущерб, и умозаключения не радовали.

Инквизиция интересовалась им в детстве, но потом они убили Карлоса и испугавшись, поиски бросили. Позже Нэйт несколько раз замечал за собой слежку, но его даже ни разу не вызвали на допрос. Он полагал, что оценили его силу и, не имея поводов придраться к злоупотреблению даром, не стали связываться.

Сегодняшний подвиг ничем, кроме злоупотребления, он сам назвать не мог. Заявиться на публичную казнь и украсть осужденного на глазах тысяч людей — лучше не придумаешь. Это Инквизиция точно не спустит с рук. А если гохское отделение всерьез заинтересуется его персоной и передаст информацию своим коллегам из других городов, то на него, Нэйтана, может начаться настоящая охота.

Еще смеялся над обостренным чувством справедливости Фина. А сам-то?

— Чего-чего? — не расслышал тот.

— Все хорошо, говорю!

— Еще бы. — Фин довольно потянулся, как кот на теплой завалинке. — Ты настоящий волшебник!

Нэйт скривился. Угораздило же связаться.

— Слово «волшебник», применительно к магам, вышло из обихода лет двести назад, — выдал нравоучительно, — потому что их стало в мире слишком много.

— О, ты еще и историей увлекаешься! — Фин крутанулся на месте, повернулся к нему лицом и продемонстрировал руки с поднятыми вверх большими пальцами. Нэйтан скорчил гримасу. — Так ты мне поможешь?