Первозимок
Шрифт:
Пастуха отары подлесинского колхоза поутру случайно увидели женщины.
Метели и снегопада к тому времени как и вовсе никогда не случалось: было бело и светло окрест.
С коровой на поводу
В задранном Расхватом на лесной дороге бандите Петькины односельчане без труда узнали Сережкиного отчима. А приехавшие издалека на специальной машине люди опознали в нем бывшего полицая, потом бургомистра Аверкия...
Женщина-ветеринар, специально прибывшая, чтобы попрощаться с Расхватом, сокрушенно призналась:
– Какая же я недогадливая! Ведь такую глубокую рану, что была у него на груди, практически невозможно было нанести волчьим клыком! Это было сделано вилами...
Отсюда нетрудно было догадаться, что и трех овец от кошары утащили не волки, а, пользуясь моментом, бандиты - дружки Аверкия-Елизара, которые всегда находились где-то поблизости от него... Вот чей предсмертный вопль
Отлично выдрессированный Петькой Расхват страшил Аверкия. Он опасался, что однажды собаку пустят по следам его банды. Потому-то Аверкий-Елизар так настойчиво и добивался от председателя, чтобы Расхвата забрали сторожить отару. И уже сам Петька Самопряхин теперь догадался, почему еще маленького Расхвата невзлюбил Сережкин отчим. Впрочем, и Расхват отвечал ему тем же - улавливал своим собачьим чутьем звериную натуру бывшего фашистского прихвостня. И в схватке на лесной дороге почуял того, кто пырнул его вилами.
Еще двух израненных Расхватом бандитов бойцы из особого отряда поймали на следующий день, остальных - неделей позже.
Верные друзья, Петька с Сережкой, хоть и знали теперь, что настоящая собака не должна быть игрушкой, что ее главное назначение - преданно служить человеку, все-таки никак не могли смириться с тем, что Расхвата уже нет и никогда с ними не будет.
Мальчишки стояли под ивой близ кошары и украдкой вытирали слезы, глядя на свежий, еще не припорошенный снегом, холмик земли.